Когда всех всё устраивает. Часть 3

успокоился, смирившись, как видимо, с неизбежным. Сослуживец К. П., здоровяк, насиловавший Злату в сауне, ежедневно заходил в кабинет девушки и, не обращая внимание на робевших сотрудниц, лично интересовался здоровьем приятеля. Он трогательно поддерживал Злату за локоток и приобнимал за плечи, выражая ей свою поддержку и соболезнование, предлагая любую помощь. Грустная, вызывающая всеобщее сочувствие сноха, только оставшись в одиночестве, могла снять с лица утомительную маску горя. Только бывший возлюбленный Вадим не заговаривал с ней, не сострадал, увлеченный новыми отношениями. Об этом судачили молодые сотрудницы, регулярно слышавшие его телефонные переговоры с некой «заей», «рыбой» и как там ещё называют любовниц. Некоторые видели его с милой юной особой. Злата уже без особого интереса, чисто инерционно, издалека наблюдала за парнем.

Больному стало хуже, и детей вызвали к нему. Упавший духом Лёня обзвонил родных и знакомых, испугав всех. Растерянные, сидели они у постели отца, отгороженные ширмами от других несчастных, толком не зная, как себя вести. Забытая жена К. П., мать Лёни, плакала, сын потерянно озирался, а Злата неестественно прямо держала спину. Больной находился в полузабытьи, ненадолго выныривая из бессознательности. Он обводил всех тусклым взглядом, пытался концентрироваться на невестке и опять отключался. Злата старательно отводила глаза от больного, хотя никто все равно этого не замечал.

Вошёл чиновник-приятель, договорившийся с врачом насчет посещения реанимации. Он потрепал Леонида по опущенным плечам, обнял жену К. П. и устроился за спиной Златы, прижавшись к ней выступающим животом. Девушка отшатнулась, но он положил ей руку на плечо, окончательно прислонив к себе. Именно в этот момент умирающий снова пришел в себя и вперил тяжелый взгляд в сноху. Толстяк-сослуживец тут же заговорил о том, как сильно они дружили с лёниным отцом, помогали друг другу, как обещали присматривать за своими родственниками, случись что. От дружбы он плавно перешёл к бизнесу, уверив Лёню, что если нужно, подключит административный ресурс, как делал отец. Затем пообещал, что не оставит заботой невестку друга, опекая её, оставшуюся в одиночестве, в мэрии. Посулил, что в будущем она непременно займет пост свекра, в чем он ей непременно поможет. С каждым словом он теснее вжимал девушку в свой живот, так что она ощутила набухший ком у него в паху.

Злата не знала, куда деваться, зажатая между говорливым чиновником и упорным взглядом «уходящего» родственника. Тот сверлил глазами руки приятеля, сжимающие плечи любовницы, и тщетно пытался вставить хоть слово в поток речи того. Здоровяк, видимо, устал соболезновать и, решив, что процесс прощания с другом неприлично затянулся, потянул Злату за собой прочь.
— Ты тут всех знаешь, пойдем, укажешь лечащего врача, — твердил он. Девушка пыталась отговориться, что сейчас не время, да и о чем говорить с врачом, но толстяк будто бы не понимал её. Ситуация становилась более чем двусмысленной: родственники отвлеклись от прощания с умирающим и недоуменно взирали на шепчущуюся пару. Немигающим, прояснившимся взором следил за ними неподвижный свекор,