Димкина живопись

стержень. На этот раз Димка не сдержал стона. Марина, чуть отстранившись, улыбнулась ему, затем несколько раз, дразня, прошлась язычком по головке, Димон только воздух со свистом втянул. И, наконец, приникла к парню по настоящему, позволив игрушке целиком заполнить ее ротик, и принялась сосать. Димка, взяв Марину за плечи, закрыл глаза, а нежные губки, колечком обхватив упругий, живой ствол, скользили по нему, то забирая в горячую теплоту, то выпуская наружу. Ласковые пальчики снова коснулись яиц парня, и Димон выгнулся, подаваясь навстречу.

— О-о-о-ой.

Дим уже безошибочно чувствовал, как, зародившись где-то внизу живота, все стремительнее поднимается по стволу сладкая, неудержимая волна любовного сока. Еще немножко и она, поднявшись к самой вершине, прольется наружу густым, белым дождем.

— Я сейчас кончу!

Маринка и не подумала выпускать, готовое выстрелить, орудие. Сдерживаться Дим тоже не мог. Ягодицы парня вздрогнул в финишной судороге. Пряные, горячие брызги бегущими одна за другой порциями ударили из головки прямо в сосущий ротик. Это был фейерверк! У Димки звезды в глазах мелькали, а вздрагивающий член все фонтанировал и фонтанировал. Маринка, уже не в силах глотать, выпустила игрушку парня, и теперь на ее груди веерами рассыпались белые следы очередей Димкиного «автомата».

— О-о-ох. — Димка привалился к стене кабинки.

— Ну, ты и накопил.

Маринка поднялась с колен. Ее подбородок, грудь и живот были залиты спермой. Женщина удивленно и насмешливо глядела на парня.

— Откуда в тебе взялось столько?

— Да, как откуда. — Пожал плечами Димон. — Ты думаешь, я часто с голыми женщинами на одной кровати сплю? Или по вечерам с дамами, на которых из одежды полупрозрачная тряпочка, общаюсь? Сама же видела, как на меня действует. Ну и вот.

— Да уж. — Марина, улыбаясь, покачала головой. — Ну, отмывай теперь результаты.

— Рад стараться. — Дим, обняв женщину, поцеловал ее прямо в клейкие, еще хранящие вкус его спермы, губы. — Мне было замечательно!

Включив воду, Димка капнул шампуня в руку. Губку взять он и не подумал. Намыленные ладони скользнули по плечам, прошли по груди, опустились, смывая любовные следы, на живот, чуть коснулись влажного треугольничка волос и снова вернулись на грудь, накрыв затвердевшие соски.

— М-м-м. — Вздрогнула, не сдержавшись, Маринка.

Дим наклонился и, снова поцеловав ее, слизал с подбородка последнюю блестящую дорожку.

— Кажется все. — Он почему-то перешел на шепот.

Маринка накрыла лежащие на груди ладони парня своими и прижала их плотней.

— А ты... сможешь мне сделать хорошо? — Так же тихо шепнула она.

— Только скажи как.

— Язычком поласкай... там. Только идем в кровать, а то здесь неудобно.

— А дочка?

— Да она набегалась так, что до утра пушкой не разбудишь. Пойдем.

В комнате Марина легонько подтолкнула Димку к кровати.

— Иди. Я только ночник на всякий случай погашу.

Щелкнула клавиша, и темнота южной ночи вступила в свои права. Если б не белеющая незагорелая полоска, Дим бы и Марину не разглядел. Хотя вот она, рядом на кровати.

— Иди ко мне.

Димка, встав на колени, склонился к лежащей женщине. Раздвинутые,