Житие лейтенанта Зуева. Часть 4: Коля Баранец — молодец

это, — постучал он пальцем по наполовину наполненному графину, твои годки придумали. Потом, втихаря, с ними разберись. Скажи, что малейшее нарушение на празднике и всем участникам этой затеи с графином грозит разжалование в рядовые. Они станут на цыпочках ходить, чтобы только не вылезло это все наружу. Я допиваю свой стакан, чтобы ты не думал, Коля, что я стукач и пошел в редакцию. Что-то крепкая у них водка...

Каролина впервые увидела Зуева в таком виде. Она быстро упрятала его в потайную комнату редакции, где была койка, на которой хитрая полька заключала иногда выгодные для себя «контракты». Она раздела офицера и уложила его в кровать. Но тот порывался куда-то идти и о чем-то что-то честно доложить. Тогда Каролина стянула с него трусы, подставила к койке стул, села рядом и стала мастурбировать его «Молодца», пытаясь привести его в боевое состояние. На удивление, ей это довольно-таки быстро удалось сделать, на что тот уже стоял и жаждал «лубви». Каролина стала работать губами, пытаясь вызвать у парня оргазм. Это было единственное средство успокоить его и дать ему поспать. Но тот что-то мычал в ответ, продолжая требовать «продолжение банкета». Когда она разделась и глянула на свое голое тело, отраженное в старом зеркале, то не поверила своим глазам. На нее смотрела такая красавица с плавными обводами бедер и этот заманчивый треугольничек в месте соединения ее ровных с аппетитными обводами икр ног, круглыми, но поджатыми ягодицами, впалым пупком и розовыми пятачками оттопыренных грудей, что ей показалось, что она и есть та самая «Венера» богиня любви и красоты, что стоит в Эрмитаже, и что этого всего не видят и не ценят современные мужчины.

И ей почему-то стало так жалко себя, что всего этого не понимает всеми уважаемый ее муж, который грубо ласкает ее тело и норовит побыстрее засунуть в него свой толстый и длинный член, который в ее теле становится диким зверем, в то время, когда ей хочется, чтобы ее предварительно ласкали, целовали ее «врата рая», высасывали бы из него все то, что само просится наружу, и не мычали ей на ухо не членораздельных слов, типа: я же тебя ну, ну, люблю, кажется, а ты, стерва, только и мечтаешь о том, чтобы тебя отшворил этот жеребец-политработник, который уже давно в гарнизоне всех баб оттрахал, остались только некоторые жены молодых офицеров. Но пъяный Зуев уже разобрался что к чему, схватил в охапку ее чудесные ягодицы, взвалил ее тело прямо на себя так, что его «Молодцу» не представилось трудностей тут же нырнуть в красивое тело умной женщины. Та сделала вроде бы неожиданный «Ах!» и быстро заработала тазом, накачивая себя словно колесо ее «Победы».

— Зуев, мальчик мой! Как ты так долго собирался, чтобы спьяну наброситься на меня! А я — дура, все гадала на кофейной гуще: «Любит? Не любит?». А он, напился с горя от такой недотроги.