Змеи внизу живота. Рита

Я действую инстинктивно. Во рту так горячо, что страпон тает в нем вытекая малиновым джемом. Я захлебываюсь им так, что начинаю кашлять.

— Все-все, умница. Хорошо сосешь. — Говорит девушка. Вытаскивая из моего горла искуственый член.

Я пытаюсь отдышаться.

— Ты еще девтсвенница? — Охрипшим от возбуждения голосом спрашивает Рита.

Закрываю глаза, соглашаясь с этим.

Тут происходит то, чего я совсем не ожидала: такая арессивная, напористая, грубая Рита акуратно поднимает меня с коленок, берет на руки и несет на свою кровать. Укрывает меня одеялом, которою пахнет ею вместо порошка, спустя несколько дней после стирки. Оно вздымается от того, что под ним двигаются длинные пальцы девушки с короткими ногтями, выкрашенными в темный цвет. Ползут, словно змеи, кишат целым кублом змей. И то, станет их яд лекарством или отравой зависит лишь от дозировки, которая полностью подвластна их воле. Шершавый язык царапает мою кожу. А я царапаю Риту. И получаю от нее сильную пощечину. Как же это заводит...

Звучат там-тамы... Жрец готов к жертвоприношению.

Змеи кишат во мне.

Мексиканцы поклоняются Санта Муэрте. Словяне прыгают через костры. В квартире напротив совершаются обряды Вуду. Где-то далеко-далеко слышен звон церковных колоколов.

Змеи кишат во мне.

Рождается ребенок. Рыба, выброшенная на берег, задыхается, в последний раз с силой выбивая искры песка хвостом.

Змеи кишат во мне.

Заклятые враги прощают друг друга. А на другом конце планеты совершается смертный грех.

Змеи кишат во мне.

Перезревшая черешня трескается на солнце. Глазной сосуд лопается от бессонной ночи.

Змеи кишат во мне! Змеи кишат во мне! Ааааааааа...

Лицо Риты, словно свет лампы, внезапно включенный среди ночи, всплывает перед моими закрытыми глазами... И задержавшись в сознании лишь на миг, стекает куда-то вниз малиновыми джемовыми струйками с блестками, страпоновскими струйками... Вниз... туда, где все самое темное, грязное, еще неизведанное полностью, но уже открытое во мне...

Ее пальцы в соках перезревшей лопнувшей черешни: все красные и липкие. Она говорит, что ей нужно помыть руки. Я не возражаю.

Голос Никиты слышится за дверью и на минуту меня оковывает леденящий ужас. Сейчас он войдет и увидит меня, всю расстраханную его же сестрой, потекшую, в крови...

Рита быстро выходит. Закрывает за собой дверь. И я слышу их разговор, слабо доносящийся в комнату.

— О, братишка, привет! Тут к тебе твоя любимая пришла, но, так тебя и не дождавшись, уснула.

— Рита, пожалуйста, только не буди ее, пускай спит.

— Не буду — не буду. — Заверяет девушка.

— Ну, хорошо. Тогда увижу свою Ксюшеньку завтра утром. Оно будет действительно добрым.

— Действительно. — Соглашается Рита.

— Я спать. — Приятных снов, сестренка.

— И тебе приятных, малыш.

Слышу отдаляющиеся шаги.

— Никит, она так тебя и не дождалась. — Не слишком громко, но и не тихо кричит вдогонку девушка.

... Дверь открывается. Слышу характерный щелчок (осторожно двери закрываются! Беги, Ксюша!)

Я настолько смущена и растеряна, что решаю притвориться уснувшей (да хоть мертвой, лишь бы не смотреть ей в глаза).

Шершавый язык скользит по моей шее. Пар горячего дыхания заходит в мое ухо. Змеи кишат между