Потоп

я сжалился. И так вышло все не так, как я задумывал, а я привык, чтоб по моим правилам игра шла. Но я конечно не жалею, форс-мажоры тоже приятные бывают.

— Иди уж. И так задержалась у меня. Сам приберу!!

— Спасибо! — она вроде даже и улыбнулась, футболку надела и посеменила к выходу.

А я, вот башка дурная, ей вслед, когда уже в коридоре дверь входную отпирала:

— Завтра приходи, ремонт делать будем!

Она ничего не ответила, только дверь захлопнулась. Ну, мне этого и нужно было, пусть бежит, чтоб мыслей вернуться не было. Ремонт дело наживное, сделаем, а что с нее взять, со студентки этой?

Махнул я рукой, пива еще отхлебнул да и задремал. Уж больно день суетной выдался — устал!

Зато проснулся ни свет ни заря. На кухне поприбрал, яичницу сварганил, поел, сижу кофе пью. Звонок в дверь!

Отпираю, снова она стоит. Вроде как улыбается виновато. Ведро какое-то с собой взяла, перчатки резиновые.

— Здравствуйте! Я пришла... помогать. Вы же вчера... сказали...

Я окинул ее взглядом. Сегодня она в маечке черной на тоненьких бретельках была. Титечки аж выпирают, а сосочки торчат, так и просят нежненько ущипнуть за них. Юбочка клетчатая чуть выше колена и те же тапки-сланцы.

Ну, я молча дверь отворил, посторонился. Она прошла. Шлепки свои снова скинула. Я мельком глянул, пальчики на ножках маленькие, аккуратные, лаком ярко-красным накрашенные. Чувствую мой молодец от близости ее уже набухать начал. И запах от нее такой тонкий, приятный, вчера-то не расчувствовал, а сейчас, прям голова приятно закружилась.

— Ну идем, — говорю. — Вот табурет, на него встаешь, вот шпатель и с самого верху обои вздутые начитаешь аккуратно отдирать. Она лишь кивнула, от чего ее крашеная челка свалилась на глаз, прикрыв бровь, проколотую пирсингом. Ведро отставила, перчатки нацепила, и вот она ужа на табурете к обоям тянется. Она тянется, юбочка ее все выше приподнимается, ножки тоненькие стройные оголяет. Тут у меня голова и включилась. Да какие к черту обои, какой ремонт. Такая девочка, такая возможность, такой шанс раз в жизни выпадает! Подскочил я к ней, а она словно и ждала этого, ко мне развернулась. Я дрожащими руками по коленкам ее, да и выше, выше, под юбочку. Ножки гладенькие, загорелые, а там, под юбкой и трусиков нет. Я и припал губами к ее лысенькому холмику, язычком проник в промежность, язычком губки раздвинул, ощутил терпкий солоноватый вкус ее женского лона.

Она застонала, пальчики свои тоненькие мне на бритый затылок положила и прижимает к себе еще крепче, да постанывает так сладенько. Сама назад откинулась, благо возле стенки стояла, уперлась в нее лопатками, одну ножку приподняла да мне на плечо поставила, чтоб мне доступ к ее тайным местам открылся, а я потом и вовсе приподнял ее за ягодицы, да и закинул ножки ее себе за плечи — посадил на себя. Ух, лизал я ее, пока не кончила, так у меня аж с подбородка