Если женщина очень захочет…

думал, что она отскочит, испугавшись его струи, но секретарша, преданно глядела в его посоловевшие глаза и усердно слизывала эту белую жижу.

— Что ты в этом находишь? — не удержался шеф.

— Немки говорят, что в этом зарыт секрет вечной молодости и красоты.

— И ты веришь в это?

— Кто его знает? — пожала она плечами, — но мне нравится это.

— То-то ты такая свеженькая в свои сорок, — съязвил он.

— Тридцать девять, — поправила она.

— Тут твой возраст роли не играет. Ты достаточно опытна в любви и тонко чувствуешь то, что надобно мужчине, не в пример тем дурам, которые в постели поворачиваются к мужчине попой.

— В попе тоже есть своя прелесть, — усмехнулась она.

— Не спорю. Особенно, если она такая, как у тебя. Короче. Произвожу тебя в ранг Первой сексуальной леди госпиталя.

— Долго же ты собирался...

— Не мог же я просто так сразу завалить на диван жену своего начальника. Он может обидеться...

— За него не беспокойся. Он в накладе не останется...

... На следующее утро, не успел Полынцев переступить порог своего кабинета, как на его столе зазвонил оперативный телефон. В трубке зарокотал басок шефа:

— Ну, как дела, дружище?

— Все нормально, товарищ генерал. Замечаний нет...

— Ты на меня не в обиде за разнос на прошлом совещании?

— Что вы?! Ваши ценные указания уже выполняются...

— Чудненько. Слушай. У тебя еще работает такая высокая брюнетка, медсестра из хирургического?

— Так точно!

— Пришли-ка ее ко мне вечерком, часиков этак в двадцать. Машина будет. Она неплохая массажистка. Что-то у меня радикулит разгулялся. А мою «Курочку», кстати, придержи у себя на пару часиков, займись там с ней чем-нибудь, отвлеки, чтобы она за меня не переживала.

— Есть! — радостно гаркнул в трубку Полынцев.

— Ну и ладушки! Будь, — трубка замолчала. Полынцев осторожно положил ее на аппарат, подумав: «Ай да Софочка! Ай да секретарша! Отстояла-таки любовничка, умница. Вот что значит, если женщина очень захочет. Надо будет вечером ее как следует отблагодарить, — улыбнулся Полынцев, и почувствовал как его неуемный орган стал наливаться могучей силой.

Эдуард Зайцев