Россия-матушка перевоспитывает. Часть 3: Заключительная

комок в горле застрял и, что очень странно, он так возбудился, что кончил даже без эрекции...

Саид пытался поговорить с женой, всё определить. Но никак не мог поймать удобный случай: она была или на работе, или у Степана, или дома, но Степан был рядом. Однажды, когда Степан был в душе, он всё-таки решился поговорить с женой.

— Айгюль, милая! Может, давай разведёмся.

— Пожалуйста! Ты свободный, можешь катиться на все четыре стороны.

— Из своей квартиры? — у Саида отвисла челюсть.

— А кто сказал, что она твоя? Показать документы? — Айгюдь сама удивлялась своей наглости.

В это время из душа вышел Степан. Айгюль передала ему разговор с мужем. Степан сразу смекнул — в чём суть и охладил пыл кавказца:

— Значит так, батя! Если с этой прелестной головки упадёт хоть один волосок, я тебе такую жизнь устрою, что будешь молить Аллаха о конце своих дней. А сейчас, в наказание тебе целый месяц запрещено прикасаться к ней даже языком. Короче: или ты ведёшь себя подобающим для тебя образом, или я устрою тебе такое, что плюнешь на квартиру и сбежишь куда глаза глядят.

С тех пор Айгюль ни на минуту не оставалась одна. Степан забирал её с работы или просил кого-то из друзей.

Саид помчался к адвокату. Тот выслушал его и изрёк:

— Да, случай тяжелейший, риск не оправдался. Ты не учёл, что здесь другой менталитет, чем на Кавказе. Шансы у тебя практически нулевые. Надо доказать, что деньги на квартиру были заработаны тобой, а ты налоги с продаж на рынке не платил. Нигде они не учтены. Доказать и переписать квартиру на себя не сможешь.

Жить куколдом Саиду очень не хотелось. Но дарить жилище для утех своей жены с грубым русским мужиком, уголовником, хотелось ещё меньше. Поэтому он решил остаться и продолжать носить на себе «одежду» куколда. Тем более, что у него ещё теплилась надежда, что у них разладится и жена к нему вернётся...

При этом Саид вспомнил, как он радовался, когда обрюхатил Марину из Саратова и как она шептала ему в постели, что пока он находится с ней и ещё 2 недели после отъезда, она не подпускает мужа к себе, придумывая всяческие отговорки. Это льстило его самолюбию и рождало чувство превосходства. И тут он понял, что ситуация вернулась к нему бумерангом в образе Айгюль и Степана.

В поведении Айгюль произошли изменения в сторону раскрепощения: она стала носить стрижку «каприз», джинсы с рваными дырками, и ей это очень нравилось. И тут до неё дошло, что пуританское воспитание исламских девушек связано отнюдь не для Аллаха (это отговорка), а для того, чтобы они были собственностью своих мужей, которые ведут образ жизни далеко не по Корану. Но по непонятной причине быть собственностью Степана ей почему-то нравилось.

На работе она тоже стала не стесняться в употреблении ненормативной лексики, на разных корпоративах и просто девичниках она уже вела себя наравне с другими женщинами. На