Одиночество

они ходят. Но если разосруться, то мама не горюй. Это уже не работа, а мои нервы. Начинают отношения выяснять, а работа то стоит. Вот и отчитываю, стараюсь примерить. Ну пока получается — смеясь сказал я.

— Мне вот тот Димка понравился — вздохнула Кристина.

— Эко ты молодёжь, глуповатая. Да тебе твои лохмы крашенные, тут повыдёргивают, за него. Иди подойди к нему, скажи, что я его зову и приди с ним вместе сюда. Увидишь, что потом будет — прикололся я, над ней. Ну она так и сделала, позвала и рядом с ним пришла, подождав его там, маленько. Минут через двадцать, я её на перекур отправил, ну подышать просто. Я то знал, что сейчас с ней будет, а она даже не догадывалась. Пришла она очень быстро. Злая, заведённая.

— Сильно покусала? — усмехнулся я.

— Вот сука она — выругалась Кристинка. Я заржал

— А то она тут порядок хотела нарушить. Так что извини, красотка, он может и окучил бы тебя, с удовольствием, но тебя порвут, как тузик грелку —

Грустно вздохнув, Кристина стала работать. Я, значит по делам в контору сходил, потом её позвал, — пошли, химию возьмём, посмотрим, как там насос работает и помещение посмотришь —

Я замок отпёр, зашли туда, там вроде всё нормально. Плесень, кое где, на стенах, от сырости, а посерёдке стол, укороченный, алюминиевый стоит. Ножки то, из уголка, а поверхность алюминиевая, не ржавеет и ничем не покрывается.

— И что, прям тут на столе? — удивилась Кристинка.

— Так а что в этом такого? Любовь она гибучая — засмеялся я — в душе вообще ничего нет, но видишь, ходят —

— Гибучая, это как? — спросила Кристинка.

— Ну ты же не как кругляк еловый в постельке с парнем лежишь. Гнёшься и прогибаешься. Вот и говорю, что гибучая: ебучая и гнутатая — засмеялся я.

— Ну понятно всё с вами — сказала Кристинка. И мы пошли с этой цитадели любви с плесенью, прихватив упаковку с химией.

Выходные проходили в обычном режиме, я подглядывал за дочерью, ночью забавляясь с женой, вспоминал Катюхину дырочку. На второй выходной, я как обычно, зашел к дочери, когда та постанывала. Она была в халате, но без трусиков. Я даже присел на корточки, повнимательней рассмотреть, как она массирует свой сикелёчек. Дырка была мокрейшая, хотелось туда пальчик засунуть, но я был стойкий солдатик. Вдруг звонок в домофон. Катюха вскочила, глаза осоловевшие, меня увидела, охренела вовсе. Сидит, на меня смотрит, ноги не сдвигая, даже наоборот получилось, что ещё шире их раздвинула. Я сижу, на её дырочку смотрю, Катюха на меня.

— Ну неплохо ты у нас с мамкой получилась. Очень даже красиво и там у тебя, не только внешне — усмехнулся я, поднимаясь, когда она ноги сдвинула и вытянула их. А домофон надрывается.

— Да кто там такой настырный? — пошел я к входной двери. Дочка обогнала меня

— Это подруга моя пришла, мы договаривались, что она за мной зайдёт — пробормотала дочка, ответила на