Пьяница

кухни коммунальной квартиры. Началась заключительная стадия моего вне очередного куража. Остановившись напротив двери Лехиной комнаты, я посмотрел на Ольгу. В ее глазах была некая тоска и желание ласки. Ненавижу жалости ни к себе ни к людям, собак бездомных жалко, а человек сам вершит свою судьбу.

Ольга желает поцеловать меня в губы, но я плавно уклоняюсь и кладу обе руки ей на плечи. Чуть надавив я заставляю встать ее на колени. Она преданно смотрит мне в глаза, а мой ремень перестал держать штаны.

Член до основания уходит и вернувшись ныряет снова. Нет, как-то нет разврата, и веселья. И я вынув член из ее бездонного рта, начинаю раздеваться. Ольга пытается протестовать. Через секунды мы оба голые стоим в коридоре коммунальной квартиры.

Вот где кайф, в любой миг какой ни будь мудила выпрется из своей конуры и что тогда будет. А мне так по-хую, что я с полным воодушевлением теперь пытаюсь достать Ольгу через ее горло до матки.

Какая пошлость, как в херовом рассказе о пьяном муже и блудливой жене. Как мерзко, на хрена я то дотронулся до этого.

Приятные и интересные ощущения держать девичью головку в руках и толкать ей в рот. Обалдеть, это не банальный минет, это просто какая-то ебля в голову. Ольга сосет с жадностью, она так засасывает яйцо то и гляди проглотит откусив оное. Ух как классно провести залупой склизкой по глазам и щечкам молодой (да и зрелой) дамы. Но все приятное имеет пошлую степень завершения. Чувствуя как накатываются волны оргазма я отталкиваю ее жаркий рот и начинаю дрочить, жаль совсем ни кто не вышел в этот момент в коридор, во была бы память. Голая баба сидит на полу, а перед ней голый дрочащий мужик, извращенцы бля.

Я кончаю, скудные капли спермы разлетаются в разные стороны попадая на пол и стены. Ольга смотрит на меня затуманенным взором. Хуй мякнет, правый кулак побелел от напряжения, хочется упасть на пол, но Ольга словно под гипнозом берет опавший орган в рот и всасывает остатки спермы в свое чрево. Член не желает общаться с ее языком, видно сознание хозяина уже довольно чудесами, и яйца скромно сжались в своем кожаном мешке.

Не забыв одеться, я вышел на улицу. Ни трезвый, ни пьяный, не влюбленный, не любимый, я шел к себе домой. Чудеса чудесами, но все же неприятный осадок в душе есть, ведь он был когда-то лучшим другом. Стала мучить совесть, и дабы как-то ее угомонить, я решил зайти к Ольге на следующей неделе, тем более она приглашала.

Я закуриваю сигарету, и уже знаю чем займусь во вторник на следующей недели.