Почти правдивая сказка

стало полегче.

Вечером, когда дети и жена уложились спать П. решился написать небольшое письмо.

«Наташенька.

Пишу вечером, мои легли спать, а мне не хочется. Сегодняшний день мог стать одним из счастливейших на теперешнем отрезке жизни, но не сложилось. Мое эго должно ликовать — как же добился успеха, наконец взял то что хотел. Действительно взял, почти забрал, а надо было ждать пока дадут. Как у классика «И поцелуй насильно взятый и опьяняет и горчит». Очень горчит. Я сегодня получил очень серьёзный жизненный урок, жаль, только что оплатить его пришлось тебе. Извини, если сможешь. Я говорил тебе про кусочек сердца и помню твой ответ, просто прошу — не запирай его наглухо для меня. Абсолютно не желая причинить тебе неудобств, вывалил на тебя кучу своих проблем и обострил твои. Я действительно слишком поторопился со своими признаниями, видимо этим и испугал тебя. Не хочу даже представлять, что ты обо мне думаешь теперь, вряд ли хорошее, но мое отношение к тебе изменилось в лучшую сторону. Еще недавно я видел в тебе просто привлекательную женщину, которая мне очень нравится (ты наверняка не приняла бы сейчас другой, более правильной формулировки, хотя ты и знаешь что я имею ввиду). Юморная, открытая для общения на любые темы, любительница пофлиртовать, в общем вроде простая такая деваха без подвоха. А в тебе есть второе дно, как в шкатулке фокусника — верхнее отделение открыто напоказ, но всё самое ценное и дорогое, как и потаённое и тяжёлое там, под двойным дном. Это дно и разглядеть то сложно, а что внутри — даже пробовать догадываться бесполезно. Я попробовал — но пошёл как слон, напролом. Наломал дров и, боюсь, теперь нужно начинать все сначала, нежно и аккуратно. Я готов к этому, если позволишь. Просить тебя забыть последние события глупо, такое не забывают, но простить — попрошу. Возможно я далеко не самый лучший мужчина, из встреченных тобой, но ты для меня — целое событие, причем радостное и светлое. Ты круто поменяла мой жизненный уклад, взбудоражила стоячее болото, в которое начала превращаться душа, раздвинула границы сердца. А так же заставила понять, что если есть двое — значит и решать должны двое, а не тот, кто сам себя назначил главным и подавил волю партнера. Подавлять нужно соперника, а партнеры должны находить компромиссы. Я не смог дождаться твоей готовности из страха, что она не прийдет никогда. Я просто оглох от желания, и на глаза упала розовая пелена предвкушения счастья. А ты права, мы ходим по земле, так что отрываться высоко нельзя — падать больно.

Да что–то письмецо недлинное получилось. Но основное я сказал, а про прочее можно и позже поговорить.

Целую, не знаю чей (может и твоим когда то стану?), Паша.

P. S. А вообще огромное тебе спасибо, за минуты счастья и за подаренное тобой счастье ожидания счастья. Извини если коряво написал, в голове сумбур.»

П. лёг в кровать, немного поворочался и почти заснул, когда