электронку, вся ее решимость куда-то улетучилась, и послать его не получилось. Читая его строки, такие долгожданные, она дрожала от волнения и слез. Сердце глухо колотилось, в голове шумело, казалось, она слышит Димин голос, с грустью произносящий текст письма:
«Как же мне горько осознавать, что я ничтожество, которое не может ничего тебе дать. Это я все испортил, прости меня за все. Я хочу все исправить, но понимаю, что уже поздно — все мои возможности остались позади, я больше ни на что не способен. Даже любить. Я так хочу тебя увидеть, хотя бы издалека, чтоб ты просто прошла мимо, не зная, что я на тебя смотрю. Больше я все равно ни на что не имею права — мне нечего тебе дать. Прости, что я не оправдал твоих ожиданий — замахнулся и не сумел. Я так хотел, чтобы тебе было хорошо, но я не смог. Я ушел ради тебя, когда прочел в твоих глазах что все слишком далеко зашло. Я хочу, чтобы ты знала — я не врал. И все, что ты прочла в моих глазах — правда. И ты права, ты всегда права — я трус. Прости».
Перечитывая это письмо раз за разом, Соня ощущала, как в ней борются гордость и нежность. Злило то, что Дима выждал время, должно быть специально, чтобы быть уверенным, что она уже улетела домой, чтоб не встречаться с ней лицом к лицу. Но эти слова... Они были искренними, в них она чувствовала его боль, что он переживает, и страдает. Нет, не могла она его послать. Через пару дней мучительного терзания, она ответила ему:
«Я еще тут».
Дима сразу же предложил встретиться, и она согласилась.
Продолжение следует.