Прижаться щекой. Часть 2: Закрыть глаза

Волосы по-прежнему тускло переплетались темной паутиной на плечах. Зато глаза блестели ярче и на щеках появилось что-то вроде симпатичного девичьего румянца.


Лиза со скепсисом прищурила левый глаз и высунула язык, дразня свое отражение в старинном семейном зеркале. Две недели после смерти дяди дались ей тяжело, она много плакала, почти безвылазно сидела дома и вот чем это закончилось. Она напала на адвоката. Какой стыд.

Девушка вспомнила тяжелые касания его рук и твердость пляшущего во рту члена, дыхание сразу сбилось и мечтательная улыбка отразилась в зеркале. «Если я загляну к нему завтра, спрошу как дела, как себя чувствует...» И сама испугалась. Нет, так нельзя, я должна держать себя в руках.

Она зябко обхватила исхудавшие плечики и, развернувшись, вышла из ванной комнаты. Коридоры были пусты, лампы выключены, и только эхо шагов сопровождало оставшуюся в одиночестве хозяйку. Сад встретил ее свежим вечерним воздухом, она шла по мощеной дорожке, и теплый ветер вдруг заиграл с черным траурным подолом. Ткань резко прижалась к бедрам мелкими складками, а потом распушилась пиратским парусом, взлетела и показала любопытному миру черные узкие трусики с ленточками на боках. Трусики были бы вполне приличными, если бы не одно но — их абсолютная и откровенная прозрачность.

Сбоку раздалось сдавленное «Ох», хруст, звон и вперемешку еще какие-звуки неизвестного происхождения, сдобренные крепкими отчаянными ругательствами. Испуганно обернувшаяся девушка обнаружила, что через невысокий соседский забор на нее расстроенно смотрит сосед, насколько ей помнилось — молодой преподаватель местного колледжа и любитель бабочек.

Сосед держал в руках за картонный край большую коробку, исписанную предостерегающими надписями. А на земле искрилось, сияло и являло явно поломанную кучу то, что раньше лежало в этой коробке.
— Новая лампа, — тоскливо сказал сосед, — была.
Он снял бейсболку и продолжил: — Доброго вам вечера, Елизавета. Прошу прощения за беспокойство, нечаянно выронил и видите что теперь.

Подойдя к заборчику, Лиза перегнулась и внимательно посмотрела на бывшую лампу, а потом на соседа.
— Доброго вечера, Эд. Это Вы меня простите за... — она запнулась, не в силах подобрать слова, но потом решительно продолжила, — Может быть позволите мне помочь и осмотреть Вашу рану?

Сосед удивленно проследил ее взгляд и воззрился на небольшую ранку у локтя с несколькими каплями крови, запачкавших рубашку. «Конечно, буду обязан».

Куча хрусталя и бронзы была сообща накрыта коробкой. Эд легко перемахнул заборчик и послушно двинулся за девушкой, размышляя, что здоровается с соседями давно, но приглашают в дом его впервые, и оттого испытывая томительное и одновременно царапающее интуицию предвкушение.
Точеная фигурка впереди ловко огибала деревья, подол платья продолжал играть на ветру, но совсем не задирался вверх, увы.

На кухне молодому мужчину посадили на табурет, рукав рубашки был поднят.
— Практически царапина, — улыбнулась Лиза, рассматривая при свете лампы скорее не ранку, а лицо Эда.
Она успела еще в коридоре расстегнуть пару пуговичек и приоткрыть шире вырез на груди. Вчерашее приключение придало ей уверенности, а сосед оказался слишком близок, и томление брало верх над разумом. Но