Вот такая первая любовь. Часть 3

— Случилось страшное! — Патетическим голосом заявила Анастасия по телефону.

— Ты меня пугаешь, — чуть усмехнувшись, ответил я

— Я серьёзно! — горестно вздохнула моя любовь, — Олеська позвонила с дороги. Эта взбалмошная девчонка, твоя подруга перепутала паспорта.

— Невелика беда! — попытался успокоить её я, — возьмёшь её паспорт...

— Ага! Надену её одежду, макияж в стиле отпадной чувихи. Волосы покрашу клочками: розовое с зелёным. И главное беспрестанно жевать жвачку, надувая пузыри с громким хлопаньем.

— Зато нам не надо будет представляться тётей и племянником, — пытался убедить её влюблённый, — это даже лучше.

— А кем? Брат и сестра?

— Любовники, — на полном серьёзе заявил я, — типа, мы обручены и скоро свадьба.

— Но нам же не дадут комнату на двоих?

— Там коттеджи. Нам и так не дадут. На каждую путёвку положена одна комната...

— Да? Тогда жди меня в парке. Будешь оценивать, похожа ли я на 19-ти летнюю девочку.

Я присел на скамеечку у не работающего фонтана, там мы целовались в прошлую нашу встречу с Нюсей. В конце аллеи показалась Венера, только что возродившаяся из пены. На ней были симпатичные чулочки или гетры, не знаю, как они называются. Но они очень длинные и не доходят до коротюсенькой юбчонки матросского костюма сантиметров на 10, оставляя на обозрение соблазнительный участок кожи прелестных ножек, вызывая у значительной части особей мужского пола, попадавшихся навстречу, блеск их глаз и сексуальное желание.

Сей наряд Олеся определила, как «блядский», надев всего пару раз. Слишком короткая юбочка, едва прикрывала бельё, а чулки соответственно гармонировали с ней. Нюся, действительно покрасила пряди волос в зелёный цвет. Её макияж, называемый, кажется: «воронье крыло» или павлинье, вызывал остолбенелость у встречавшихся на её пути подростков. На прелестных ножках Анастасии были наздёваны армейские ботинки, зашнурованные как попало. Она передвигалась словно модель на подиуме, ставя ножки одна перед другой. Её попа была чуть больше, чем у дочери. А грудь размера на два. Но любой и каждый мужчина, повстречавшийся на её пути, не смог бы дать ей больше 18-ти лет.

Вероятно, моё лицо выражало: «этюд в шокирующих тонах», потому что, остановившись перед юношей, отпадная девица рассмеялась и поинтересовалась, хотел бы я видеть своё лицо в зеркале?

— Не смей больше надевать этот блядский наряд! — грубо сказал я.

— Не смей больше разговаривать со мной в таком тоне! — ответила не 18-ти летняя женщина, — хочешь поругаться?

— Нет, милая, прости... Но, правда, этот наряд выглядит... блядским. Так сказала Олеся. Я склонен ей верить...

— Ну, хорошо, любимый. Я надену то, что ты пожелаешь, — ласково погладив мою щёку и похлопав глазами с длинными наклеенными ресницами, как это делала Олеся, сказала моя любовница.

— То, синее платье и синие чулочки в сеточку. Туфли на высоких каблуках. Джинсовый костюм с белыми кроссовками и белая шляпка с широкими полями от солнца.

— А сумочка?

— Реши сама...

Мама с папой, отказались проводить своего отпрыска, что мне было на руку, пожелав сыну удачного отдыха, сбежали на работу.