Путь к выздоровлению

Как только Сергей уезжал из дома, в этом доме вся власть переходила в руки депрессии и апатии. Вера чувствовала, что теряет вторую половину себя, более сильную, теплую, светлую. Артем ничего не мог сделать. Он только становился немым свидетелем того, как мать снова начинала борьбу с внутренними проблемами и отправлялась в очередной вояж по психологам и психотерапевтам. Мириться с такой ситуацией было сложно, но он ничего не мог поделать. Он только наблюдал и закрывался в себе, пытаясь справиться с удушливым чувством беспомощности, которое твердило ему, что он маленький и ничтожный человек, которому не подвластно что-то изменить в данной ситуации. Хуже становилось от того, что это должно было длиться три месяца, пока отец не отработает контракт, и не вернется домой, где Вера снова расцветет, и будет порхать как бабочка, не подавая вида, что в отсутствие мужа было что-то не так, и что в его отсутствие грусть заполняла комнаты просторной квартиры, полностью повелевая своими жертвами, не имеющими возможность сдвинуться с мертвой точки.

Редкие приезды дедушки и бабушки лишь на некоторое время выводили Веру из ступора, а затем она снова чахла, чернела, и не могла дождаться вечернего разговора с Сергеем по Скайпу, а если такой не случался по объективным причинам, то слезы из ее глаз градом текли по щекам.

Артем рос, продолжая наблюдать, продолжая злиться — злиться на себя, на мать, на отца, на расставание, на то, что Вера не хочет все рассказать отцу. Точнее сказать, попытки были, но Сергей четко дал понять, что это единственный вариант жить достойно и откладывать какие-то деньги на завтрашний день, когда он больше не будет нужен своему заграничному работодателю.

Сегодня было хуже, чем вчера. Вера пыталась отвлечься работой, пол дня колесила по городу, пыталась себя чем-то занять, взяла много отчетности домой, но и с этим справилась довольно быстро. Теперь она стояла перед окном в кухне и смотрела в окно, наблюдая, как метель терзает сухие тополя, и провода, ведущие к фонарным столбам. Вера включила вытяжку и закурила. Дым тонкой струйкой устремился в сторону тихо шипящего вентилятора, который втягивал в себя воздух и отправлял его в вентиляционное отверстие в стене. Маленькая лампочка освещала ее худое лицо, короткие черные волосы, сухие руки, которыми она подносила сигарету к красивым губам, а затем втягивала дым в легкие. Вера потушила сигарету в пепельнице, которая стояла на печке и выключила вытяжку, сделал шаг вперед и подошла к окну еще ближе.

Сухие крепкие руки обняли Веру сзади и прижали ее к торсу молодого, высокого парня. Артем затаил дыхание, боясь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть мать своими прикосновениями. Но Вера только сильнее прижалась к сыну, уткнувшись макушкой головы в подбородок высокого парня, который внешне был похож на мать, но характер ему достался отцовский.

— Не грусти, — Артем тихо прошептал Вере в ухо и прижался губами к ее шее.

— У тебя и голос, как