С любовью. Твоя П. Часть 2

еще называю ее по отчеству и на «Вы». — Не знаете ли Вы, кто подарил мне на тот день рождения в школе боксерские перчатки?

Инна усмехнулась в ответ, погладила мне плечо.

— И призналась тебе, маленькому подростку, в любви?... И поцеловала в раздевалке? Знаю.

«Неужели она?»...

— Но не скажу, — и она по-озорному, как девчонка, рассмеялась. В душе она девчонка и есть.

— Почему? — настаиваю я, растерянно и недовольно.

— А почему для тебя так это важно? — спросила в ответ учительница.

Отвечаю как есть.

— Потому что те перчатки изменили мою судьбу.

— Потому что та девочка — а не перчатки, и не изменила — а помогла найти твою судьбу, — по-учительски поправляет меня она. — А что перчатки? Так, кусок кожи.

Я ошарашен ее формулировками. Но признаю, что спорить с ними невозможно.

— Инночка, — говорю я тихо, почти шепчу, словно стесняясь признания, — Ты всегда будешь моей любимой учительницей.

— А ты — моим любимым учеником, — отвечает она с улыбкой. — А про твою первую поклонницу не расскажу, потому что она так просила, — объясняет весело Инна поступок своей ученицы. — Она очень стеснялась. А захочет признаться, сама тебя найдет. А если не найдет, значит любовь прошла. А если прошла, значит, ее и не было.

Вот такая вот убийственная логика моего педагога. Что ж, пустое занятие — спорить с учительницей. Тем более, с такой... Инна страстно целует меня в губы. Упругая женская грудь возбуждающе щекочет меня. Я обнимаю ее и еще раз заваливаю в постель...

* * * *

Когда я вышел на рассвете от Инны Александровны, изнеможённый и удовлетворенный ночным свиданием, ОНО и случилось. Опять и навсегда...

Тьма... Ее боишься и уважаешь. Ее прислала авансом Смерть — мой последний соперник. И нужно держать удар, каким бы больным он не был. Меня, ослепшего, привезли в ту же клинику, где доктор-всезнайка поставил мне смертельный диагноз. Я все надеялся, что черное полотно спадет с глаз, уколы помогут, и я еще увижу солнечный свет, маму, одноклассниц, Инну и всех остальных, кто наполнял мою жизнь. Но надежда не оправдалась.

Обо мне написали газеты и интернет-сайты. «Звездная болезнь», «Надежда российского бокса смертельно болен», «Бой со смертью» и подобные названия пестрили в СМИ, вызывая сожаление, участие и прочие чувства. А на следующий день, когда я один на один с темнотой лежал в палате хосписа с отсчетом утекающего срока жизни, дверь открылась. Я услышал легкие шаги со стуком каблуков. Это не мама. Кто же?

— Здравствуй, Саша, — услышал я незнакомый голос.

Поклонница чемпиона Сучкова? Зачем ты пришла? Я никогда не смогу больше драться.

Легкое касание влажных губ. Поцелуй в темноте. Привет из женской школьной раздевалки. Гостья с приятным мелодичным голоском поцеловала умирающего боксера.

— Кто ты? — спросил я гостью во мраке.

— Это я, Таня.

— Какая Таня? — не понимаю я.

— Смирнова. Саша, забыл? Твоя одноклассница.

Напрягаю память.

— А свои первые перчатки тоже забыл, чемпион? — мне показалось, она улыбается. — Ты, отмечу, ими здорово воспользовался... Я та, которая их тебе подарила.

Все екнуло внутри.