Кристина. Часть 6

над очередной вымученной шуткой.

— А ты все-таки порядочно сдрейфил! Я уж думал, нам и правда кранты, — не без издевки ухмыльнулся Матвей, — Кстати, колись, что там была за фотка!

— Да ничего особенного. Поцелуй на улице, — с явной неохотой ответил Лука.

Матвей фыркнул, с упреком покачав головой.

— Было бы как-то тупо после всего, что было, сгнить в выгребной яме из-за какого-то поцелуя.

— И не говори... Прямо средневековая романтика...

— Так у матери есть что-нибудь против нас?

— Против меня скорее. Но не думаю, что она этим воспользуется...

— Что ж... Тебе виднее. А ты вообще в курсе, что ты Кристине по-настоящему нравишься?

Матвей даже сам немного удивился неожиданно слетевшему с уст вопросу.

— Обыкновенная похоть, — все также лениво отмахнулся от него Лука, которого сегодня явно не тянуло на откровения, — На фига ей такой как я? Она не такая уж наивная, какой кажется на первый взгляд.

— Хочешь, чтобы я начал тебя убеждать, что ты хороший?

— Да иди ты... Кстати, мне сегодня секретарша сделала минет, и я ее уволил. Вот такой я «хороший».

— Оба на... Поздравляю... Светка?

— Катя...

— Это такая... такая... ? Блин, да ты совсем! Зачем уволил-то? Нельзя так с перспективными работниками!

— Мне теперь дома хватает острых ощущений.

Матвей налил себе очередную порцию текилы, задумчиво слизнул только что насыпанную из солонки на руку соль, выпил, заел долькой лимона и откинул голову назад на край бассейна, тупо уставившись в потолок.

— Ты бы завязывал нажираться... — смерил его мутным взглядом Лука.

— Ничего, переживешь, — проигнорировал замечание Матвей, — Скоро закончатся твои острые ощущения, и Кристина, кстати, уедет.

— Москва не так уж далеко, так что...

— Так что?

— Даже не знаю... Боюсь, она мне все-таки тоже нравится... — Лука потер затылок, взъерошивая мокрые волосы, чтобы взбодриться и заставить себя наконец вылезти из бассейна, — Или, может, просто твоя текила так действует, — криво усмехнулся он, задумчиво уставившись в пустоту.

— Стопроцентная голубая агава... — уныло подтвердил Матвей, — И все-таки ты поганец и эгоист...

— Ну, только не тебе на это жаловаться.

— Да уж...

Кажется, Матвей пробормотал под нос какое-то ругательство, которое Лука не расслышал.

— Ты чего?

— Ничего, — Матвей снова потянулся за хрустальной солонкой.

— Слушай, кончай уже, — Лука резко сел, перехватив руку брата за запястье.

— Ладно, ладно, — тут же вяло уступил он, — Все равно сейчас сил нет с тобой тягаться.

Полчаса спустя Матвей провалился в тяжелый удушливый сон, в котором он по началу даже с трудом различал образы. Когда они сложились в четкие очертания вызывающе эффектной пары, по всему его нутру пробежался неприятный холодок. Эти двое даже не держались за руки — без всяких тактильных контактов было ясно, что их связывают вместе колдовские узы, замешанные на крови самого дьявола. Она — белокурая, нежная, провокационно трепетная, на все готовая ради него — растворялась в его взгляде, жадно упиваясь энергетикой его порочности, рвущейся с силой вулкана из-под лживой личины полного самоконтроля. И он — черноволосый, неприступный, холодный, перебирающий в своем извращенном уме