Новогодние приключения Василисы Прекрасной

а не в разных.

— Вот, я дурья башка! Василисушка. Не печалься солнышко, будет тебе принц. Только помни, что с принцами надо хорошо обращаться.

— Это вы на минет опять намекаете, дедушка?

— Что ж ты всё так буквально понимаешь, внученька. Не только от минета принцами становятся...

Санта опять ударил посохом, в воздухе замельтешили искорки. Царевич ты мой ненаглядный, как же я по тебе соскучилась.

— Василиска, — тянет он ко мне руки, — Иди ближе, девочка моя.

Постарался дедушка, ласкового принца нашёл. Сама не заметила, как оказалась в объятьях царевича. Ой, как же он меня целует, не хуже Факунды Арана. Так страстно, что, кажется не только губы, но и подбородок в себя втянул. А я отвечаю, жадно скользя по нему губами, всасывая в свой рот его язык. Воздуха хватать перестало, а в глазах мельтешат и мельтешат, золотистые искорки.

— Ах, Василисушка, какая ты сладкая.

Королевич перемещается, увлекшись поцелуями моих примечательных грудей. Выгнулась и заурчала кошкой во время течки. А он всё ниже и теперь целует мой животик. Охаю, ахаю, подаваясь вперед. Ой, королевич, что ж ты со мной делаешь! Жаркий язык продвигается дальше, чертя влажную дорожку от сердцевины пупка к началу венериного холма. Мои ноги сами собой раздвигаются шире. Принц, конечно, не преминул этим воспользоваться. Обжигающий язык касается клитора, я взвыла пожарной сиреной. Втягивает возбуждённую бусинку в свой рот, посасывает, теребит, а ещё и пальцы принца входят внутрь моей влажности. Завывания становятся выше. Даже в сексе слышно, что я в консерваторию собиралась поступать. Ох, как хорошо! Наслаждение становится прямо-таки непереносимым. Кажется это не принц, а Змей Горыныч какой-то. Одна голова, один язык, не могут дарить столько наслаждения. Вцепилась пальцами в белое шёлковое белье, прогнулась мостиком. Золотистые искорки не только в глазах мельтешат, они теперь везде, в каждой клеточке. Это королевичный Змей Горыныч опалил своим волшебным сказочным пламенем. А он все колдует, лижет, посасывает, теребит, толкается языком, дует на мою промежность. Теперь уж даже завывать от наслаждения перестала, и дышать кажется, забыла как. Только иногда тоненько постанываю. Искорки перемещаются в одну точку, туда, где без устали работает язык королевича. Вся застыла от напряжения, в ожидании последнего пика удовольствия.

— УУУ, — и завыла раненой волчицей в консерватории.

Надеюсь, царевич не оглохнет. Просто все искорки внутри живота рванули одновременно. Ая-яй, какой ослепительный фейерверк! Царевич ты мой, ненаглядный!

...

В голове опять собралась на посиделки целая куча мух, гудят и гудят чего-то. С трудом разлепила веки. Никакого принца в обозримом пространстве не наблюдалось. Даже Иван Иванович Иванов куда-то подевался.

— Так и знала, надо было мультиварку брать!

Привидится же такое — Дед Мороз, искорки, принц, королевичный Змей Горыныч делающий кунилингус. Реветь захотелось. Жаль только, что это всё, привиделось. Ну, почему мне так не везёт? Почему у меня все женихи такие... недоделанные? Начиталась умных книжек, где говорилось, что женщина сама лепит мужчину, который находится рядом с ней. Я просто хотела, чтобы