Шанс для полногрудой

С каким-нибудь хамом. Наглецом. Он бы вытер об меня ноги, а мне того и надо было. Даже не знаю... Хорошо что получился ты. Так — лучше. Наверное, ты меня сегодня немножечко спас, — и вдруг улыбнулась лукаво, искоса глянула на меня. — Ты такой милый, ты это знаешь? Ты зна-аешь...

Но я видел, что глаза её полны сдерживаемых слёз. Наклонившись, я нежно выпил слёзы из её глаз.

Вот тут она разрыдалась и повисла на моей шее. С трепетом ощущая, как дрожат об меня огромные горячие груди, я гладил её узкую, подрагивающую спину и что-то шептал, как ребёнку. Наконец, она затихла, несколько секунд расслабленно позволяла гладить себя по волосам. Потом попросила:

— Отнеси меня в постель.

Я поднял её, неожиданно лёгкую, и понёс в полутьму комнат. В спальне царил полумрак — плотные бардовые портьеры были задёрнуты с самого начала, от жары, потому что спальня входила на солнечную сторону. Сейчас же солнце скрылось за углом дома и я, уложив Алёнушку на белоснежные простыни среди разбросанных лепестков роз, так рано и некстати обнаруженных ею, прошёл по комнате, поджигая свечи. Очень не хватало музыки. Ладно, издержки.

Она смотрела на меня, привстав на локтях: грудь развалилась по сторонам, кругленький животик и голенький лобочек, прямые ноги расслаблено разомкнулись, между ними темнеют малые губки. Глаза её влажно мерцали. Я скользнул к милой, завис сверху, пожирая глазами нежное лицо: полные алые губы, тонкий носик, огромные, полные тайны глазищи, — потом прикоснулся своими губами к её и нежно развёл их. Прикоснулся к влажной изнанке своей влажной изнанкой. Встретил кончиком языка её вдруг оробевший язычок, лёгкими касаниями «поздоровался» с ним. Обхватил губами её полную нижнюю губу, чуть пососал и легонько куснул. Губы Алёнушки размякли, она ответила на поцелуй.

Мы целовались долго, страстно, отрывались друг от друга, чтоб отдышаться и припадали друг к другу снова. Я лежал на ней, и руки её скользили по моей спине и ягодицам, я же мог лишь гладить её щёки, волосы, ушки, плечи. Вспомнив про тайное местечко в основании шеи, много целовал туда, наслаждаясь стонущими всхлипами и дрожью, особенно приятно растекавшейся по грудям, на которых я лежал. Мой член налился и тыкался в складочки вульвы, просясь внутрь. Ноги Алёны были разведены, но складочки, пусть нежные и трепетные, умело скрывали вход, путали собой, сдерживали, не пускали. Однако и я ведь просто играл. Просто мне было приятно водить голым членом по голой пиздёшке, такой трепетной, сопливенькой и нежной, ведь скоро придётся его снова запаковывать в резину. Алёна подыгрывала мне медленными томными движениями бёдер, как бы подаваясь навстречу... И вдруг головка нырнула в жаркое и очень-очень мокрое. Я замер. Она тоже замерла. Безумно хотелось скользнуть дальше, но я не решался. Тогда Алёна подалась бёдрами мне навстречу.

— Я без резинки, — шепнул я.

— Знаю, — она не остановила своего медленного движения. — Только в меня не кончай.

И я со стоном погрузился в жаркий, сочный