Некромант. Глава 27

уже стоял вплотную, а четыре пальца моей руки оказались у неё во рту. Вот теперь ей стало страшно, никакой самоконтроль не справится, получая такие плюхи. Хорошо что сознание не потеряла, лишь ошалела и теперь моргает а в уголках глаз блестят слёзы. Виконтессе сейчас очень больно, я бесцеремонно засунул руку ей в рот, ухватив нижнюю челюсть всей пятернёй и до предела оттягивая её вниз, ещё чуть-чуть и будет перелом. Аммия замерла, в таком захвате она даже головой мотать не в состоянии, а я приблизился ещё ближе.

— Ещё раз попытаешься мне солгать, и я вырву тебе язык. Ты больше не всесильная глава отделения и не могучая колдунья, сейчас только я один решаю, будешь ли ты жить, и как ты будешь это делать. — Касаясь её щеки, разделяя каждое слово, очень тихо сообщил ей я.

Разжав пальцы, я невозмутимо вытер ладонь о её камзол, заодно немного помяв сквозь ткань грудь и, улыбаясь, отвернулся. Я не спеша отошёл к столу, откупорил бутылку вина и, плеснув немного на дно бокала, вернулся к виконтессе, волоча за собой стул.

— Рассказывай, и делай это честно, иначе мне надоест с тобой разговаривать и я начну получать информацию по-другому. — Усевшись перед ней и покачивая в ладони пузатый бокал, предупредил я и выжидающе посмотрел на затравленно глядящую на меня Аммию.

— Клуадан заплатил мне, две тысячи золотых, за то что я найду детей барона и они умрут. — Чуть хрипло, болезненно морщась, призналась магесса.

— Понимаю твоё рвение, граф не поскупился. — Кивнул я и, достав пачку, закурил. Окно за моей спиной распахнулось и дымок потянуло на улицу, я же рассматривал своё новое приобретение и размышлял, как получше всё обстряпать.

— Ты доставила мне много неудобств, поэтому теперь тебе придётся их все отработать, и с процентами. — Наконец всё решив, нарушил повисшую тишину я.

— А кто ты? Я никогда раньше тебя не видела. — Мои слова изумили Аммию.

— Я Лукас, и так получилось, что последние два месяца я провёл с детьми покойного барона. И по твоей милости сначала нам пришлось прятаться в каком-то захолустье, а потом ещё месяц тащиться сюда, и как ты думаешь, какое самое большое неудобство было в пути? — Я поднялся на ноги и сделал шаг, приближаясь к закусившей губу женщине. Стул за моей спиной вернулся на место, бокал отлетел и аккуратно встал на стул, окурок выбросило в окно и створки за ним бесшумно закрылись.

— Молчишь? А я тебе расскажу. — Улыбаясь, ласково проговорил я, проводя кинжалом по ткани камзола и одну за одной срезая медные пуговицы. Они со звоном падали на пол и раскатывались в стороны, а Аммия мгновенно всё поняв, дёрнулась, когда полы её камзола распахнулись и я, ухватившись за ворот, одним движением разорвал тонкую блузку, оголяя её грудь.

— Вот оно, моё неудобство. — Моя ладонь ухватилась за мягкую податливую плоть груди женщины, сжала её бесцеремонно и жёстко.