Возмездие

как безумный. Грязные и ужасные своей бессмысленностью ругательства, которые так добродушны в устах солдат. Свистящие удары сыпались на голое тело Елены. Она выла от боли и этот крик пронизывал меня наслаждением. Каждый новый свист орешника, какждое новое рычание от боли я слушал как погружение в любимое тело, испытавая восторг страсти чисто физически. Наконец я опомнился и, круто повернувшись пошел прочь. Все тело было разбито. Голова разламывалась от боли. Я услышал гогочущий хохот солдат и сразу опомнился. Если я уйду, то эти скоты сразу изнасилуют ее. Одна эта мысль была не переносима. Делиться с кем нибудь Еленой? О, нет. Она не может принадлежать ни кому больше. И я вернулся.

Елена лежала распростертая, бессознания.

— Это шпионка, она погубила всю армию. Повесить ее! — скомандовал я. Я видел, как откуда-то появилась веревка, я смотрел, как поднималось с земли прекрасное божественное тело и, когда оно вздрогнув вытянулось и повисло невысоко над землей, освобождающая судорога полного наслаждения прошла по моему телу. Оно было так остро и полно, как и пережитое в ее объятиях. Но так же как и для Елены, мои ласки оказались последними для меня, та волна оказалась последней, прилившей в мои члены.

Больше никогда в жизни ни одна женщина не была в состоянии зажечь тот факел, который как будто погас вместе с пердсмертными конвульсиями Елены. Лазарь, воскресенный ею, навсегда опустил голову, как будто его затянуло навсегда вместе с Еленой смертельная петля. Это страшное возмездие я ношу уже 15 лет. Я люблю женщин, хочу их, вызываю в фантазии образы дикого сладострастия, переживаю муки недостижимого для меня желания. Я живу, полон страсти, но я умер навсегда. Да, быть может интересно, что с тем приказом? Его нашли в саквояже, который Елена оставила в таратайке. Там же паспорт на имя Елены Николаевны Родионовой и несколько мужских писем. Приказ о наступлении опаздал...