В объятиях пирата. Часть 5

сокровище, потом снял рубашку и, надевая на её плечики, строго заметил:
— Но прежде, чем идти туда, надень вот это. Твоя блузка почти ничего не скрывает. Я не хочу, чтобы всякая дикая рожа пялилась на тебя.

Его рубашка спускалась ей ниже колен. Дальше продолжалась её юбка.

Он подвернул ей немного рукава до удобной длинны и, осмотрев, с улыбкой сказал:
— Пожалуй, это вполне может сойти за визитное платье, мадам. Вид у вас пристойный.

Когда они вошли в пещеру, дикарь сидел на той самой куче соломы, на которую положил Анну, и потирал затылок. Увидев гостей, он не вставая, воззрился на них явно вопросительным взглядом и сжал в руках тяжёлую грубую дубину.
— Сэр, — Дюваль, заслонив Анну, заговорил с ним по-английски, — мы пришли с миром. Мы хотим узнать ваше имя.
Дикарь напрягся, по его лицу побежали слёзы, он вдруг встал и произнёс на плохом английском языке.
— Я есть Рикардо Хименес... И он изобразил нечто вроде вежливого поклона.
— Вы испанец? — спросил Дюваль, переходя на испанский. — В таком случае давайте говорить на вашем языке.
— Вы мои земляки? — обрадовался Хименес.
— Нет, — покачал головой Серж, — я — француз, моя жена англичанка. Но я хорошо знаю ваш язык. Меня зовут Серж Дюваль, моя супруга — Анна Дюваль. Если можно, расскажите, как вы оказались на острове, — попросил он.
— О, это было так давно... так давно, — несчастный опять сел и, охватив голову руками, заговорил отрывисто. — Мы плыли, потом сильный шторм, корабль затонул... Нас было трое в лодке... Но все умерли... меня же провидение забросило сюда...
— Вы говорите, это было давно. Но хотя бы примерно, как давно? — опять спросил Дюваль.
— Не знаю... Наверное, пятнадцать раз был сезон дождей...
— Сколько вам было лет, когда вы попали сюда?
— Около сорока пяти... Да, сорок пять...
Он замолчал, видимо, воспоминания, дававшиеся ему с трудом, причиняли ему почти физическую боль. — Следовательно, теперь вам примерно шестьдесят лет, — прикинул Дюваль.
— Сэр, — решилась заговорить Анна, — и всё это время... вы были совершенно один?
— Да, мадам... — Нам пора возвращаться, скоро стемнеет, — заметил Серж, — но я, с вашего позволения буду заходить к вам.
— Да, конечно... — Хименес встал и, глядя Анне в глаза, заговорил вежливо почти смущённо: — Мадам, я прошу прощения, что... похитил вас... Клянусь, у меня и в мыслях не было причинить вам что-то дурное... Я искал компаньона... это трудно объяснить, но...

Не договорив, он взглянул на Сержа и, как-то наивно улыбнувшись, заметил:
— Сэр, у вас удивительная жена... Я похитил её не для того, о чём вы, наверняка, подумали... Я хотел говорить... Говорить и видеть живого человека.
— Я верю вам, — склонил голову Серж, потом посмотрел в карие воспалённые глаза и добавил:
— Обещаю, теперь у вас будут добрые соседи.

Когда они подходили к дому, Анна попросила зайти к водопаду — ей хотелось смыть с себя неприятные воспоминания о прикосновениях Хименеса, об ужасном запахе, который вызывал у неё тошноту.
— Теперь, милая, ты вполне можешь стать