Взвейтесь кострами...

Они рассказывали забавные истории из своей недолгой практики, абсолютно искренне хохотали над нашими шутками, пили и курили почти наравне с нами. Сейчас бы сказали «отрывались по полной!» Нас с Лёхой несло как никогда, мы рассказывали анекдоты и истории, причем, когда я выдыхался, он перехватывал инициативу и веселил девчат дальше, потом я давал ему отдых.

Тандем в этом плане у нас был отлаженный, девчонки были в полном восторге. Пустые водочные бутылки только успевали отлетать в темноту под деревья. Всё веселье разбавлялось песнями и лирическими, и откровенно похабными. После того как я пару раз уронил кильку в томате на Викину одежду, мы определились как пара и она пересела совсем близко ко мне. Ребята тоже разобрались кто с кем — Толик с Мариной, Лёха с Аней. Толик начал целовать Маринку прям ничуть не стесняясь нас. Потом они объявили, что пойдут в палатку спать и они пошатываясь скрылись в темноте. Чуть позже решили идти в лагерь и мы. Тушить костёр по-пионерски при малознакомых девочках мы не решились, поэтому просто забросали его рыхлой землёй. Аня была пьяной в лохматы. Лёха перекинул её через плечо, прихватил стопку покрывал и сообщил, что они будут в вожатской комнате.

Мы с Викой шли сзади них, тесно прижавшись друг другу. В темноте при неярком свете луны перед нами маячил Лёхин силуэт с болтавшимися у него за спиной Аниными головой и руками. Вика притормозила меня и мы, оставшись одни, стали жадно целоваться. Хмель с меня слетел, как и не было, кровь стучала в висках и захотелось всего и сразу здесь и сейчас... Не особо задумываясь, опрокидываю Вику прямо на траву и задираю ей юбку... «Ты окуел? Здесь хвоя на земле!! У меня в башке теперь иголки и уже вся жопа исколота!!!» — приводит меня в себя сдавленный Викин голосок. Поднимаю её, отряхиваю, неловко извиняюсь: «Мне в темноте показалось что это трава!» Она ржёт: «Ты че? здесь только хвоя и песок, это ж сосновые посадки». Мы продолжили свой путь, иногда приостанавливаясь, чтоб поцеловаться. Вика открыла для нас пустующую комнату в их корпусе, где были свалены кровати и матрасы, причём сетки отдельно, грядушки отдельно...

Свет Вика включать не стала, объяснив, что на огонёк могут набежать нежданные гости — всё нам испортят, и попросила говорить шёпотом — звукоизоляция плохая, а за стеной спят дети. Затем мне было поручено изобразить кровать из всего этого великолепия, что я и сделал, стараясь не шуметь, положил на пол рядом две кроватные сетки и пристроил сверху несколько матрасов, чтоб было более-менее ровно... Тем временем Вика принесла пару подушек и несколько простыней. Одной простынёй мы закрыли окно, выходящее на веранду их корпуса. Пока она стелила нам постель, я любовался в полумгле мельканием её стройных ножек, и когда она наклонялась очень низко моему взгляду открывались прекрасный вид её смуглых ляжек и белая полоска трусиков... Наконец, я не выдержал