Кристина. Часть 2

произнес он со сладкой улыбкой.

На видео девушку, подвешенную за руки к каким-то кольцам на потолке, за обе ноги под колени держал сам Матвей и входил в нее грубыми неистовыми толчками спереди. Сзади в черных кожаных брюках и с голым торсом стоял Лука. Его волосы были длиннее, чем сейчас, и были собраны на затылке в короткий хвост. Он с каким-то исступленным азартом со всего маху стегал девушку по спине длинной кожаной многохвостой плеткой. Она слабо постанывала, и было заметно, что на сопротивление у нее давно не осталось сил.

Девушка, прикованная наручниками к постели снова что-то неистово замычала, подскочила и села на постели, снова задергав цепи, к которым была прикована, но Матвей быстрым шагом вышел из комнаты и направился в кабинет. Дверь на удивление оказалась не запертой, а комната пустой. Матвей воровато огляделся в темноте, подошел к столу и включил настольную лампу. Ничего примечательного: пара образцов каких-то контрактов и тяжелые бронзовые с малахитом канцелярские принадлежности. Матвей обошел стол и подергал ящики, которые все оказались запертыми.

— Что-то ищешь? — раздался из-за спины надменный строгий голос.

Матвей медленно повернулся, уже натянув губы в хитрой улыбочке. Лука, словно привидение, бесшумно зашел в комнату с балкона, проскользнув между полупрозрачными белыми занавесками.

— Застукал с поличным, — покорно вымолвил Матвей, поднимая вверх обе руки, словно сдаваясь, — Ты знаешь, что меня интересует. Завещание.

— За идиота меня держишь? Даже если бы я его скрывал, то оно в любом случае хранилось бы не здесь.

— А где же?

— Ты же получил ровно половину. Чего тебе еще?

— А она?

— Мама не получила ничего.

— Я хочу видеть завещание.

— Его не было, Матвей, — раздраженно бросил Лука уже в который раз за те годы, что отца не было рядом с ними, и сел на подлокотник дивана. Он уже принял душ и переоделся в короткий темно-бордовый шелковый халат, на шее висело узкое полотенце, на него капало с волос.

— Я тебе не верю. Ты мог вступить в сговор с нотариусом.

— Мы вместе не раз ходили к нотариусу, чтобы решить все эти дела, ты присутствовал на всех заседаниях суда. Она была признана недостойной наследницей и не получила ни копейки. Чего еще ты хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы эта лживая сука за все заплатила, а не наслаждалась жизнью, как ни в чем не бывало. Он умер из-за нее! — голос Матвея резко почерствел, пропитавшись злобой.

Лука тяжело вздохнул. Он легче перенес смерть отца. Возможно, всего лишь из-за того, что был старшим, и на него сразу свалилось столько забот — похороны, суды, запутанные дела отца. К матери он не испытывал ненависти, но и глубоких чувств тоже не питал. В словах младшего брата была доля истины, к тому же именно ему в сложный подростковый период пришлось испытать на себе всю степень ее безразличия к проблемам детей. Определение «озабоченная стерва» подходило ей как нельзя лучше (не в качестве оскорбления,