Форсированное завершение

Уловив мое секундное замешательство, почти сразу после обмена приветствиями Марита спросила:

— Что, не меня ждал, DD? А кого?

— Как я мог знать кого? — выкрутился я. — У тебя же не было фотки в анкете.

— Ну да, — согласилась она. — Я еще удивилась, почему не просишь сбросить на почту, подумала еще, или несерьезный тип, или знает меня и разводит.

— Все серьезно! — заверил я. — Прошу в мой «кабриолет», — и распахнул дверцу перед нею.

— Куда же мы едем?

— Ко мне! — подразумевалась, конечно же, съемная квартира.

продолжение

Час или полтора я уговаривал Мариту сделать мне минет. Поцелуи и всякие там игривые шалости начались еще за сладким, а потом как перешли на диван — как отрезало, тот же петтинг и никакого развития. От классики она отказалась в силу критических дней, ниже пояса раздеваться не стала, от анала — принципиально и навсегда, никому и никогда туда не давала, что у нас остается, минет? А вот иди, DD, и добейся. В какой-то момент мелькнула мысль, показать свое разочарование и начать одеваться. Но просто и поцелуи с тисканьями шли хорошо, и болтовня (особенно юмористического характера) увлекала, и реакция Мариты на сосание груди заводила, и подрачивая член, не давала она мне остыть. В общем, не могу сказать точно, то ли изначально у нее такой план был (помурыжить до предела, посмотреть реакцию, не начну ли грубить или насильничать, потом уже пойти навстречу и удовлетворить), то ли, наоборот, в силу каких-то моих слов или действий изменила свое первоначальное решение согласно «наш девиз непобедим, возбудим и не дадим», но когда я уже не чаял, что случится прогресс в этом нелегком деле, не дав заранее понять ни словом, ни жестом, Марита вдруг наклонилась к страждущему органу и без малейшей заминки взяла в рот. Это был кайф!

А минут через двадцать после того, как я кончил, когда уже снова сидели за столом на кухне, доедали кексы-пирожные и допивали слабоалкогольные коктейли (она) с газированными напитками (я), беседуя на сравнительно нейтральные темы, глядя на ее оживленно двигающиеся губы и колышущуюся под лифчиком грудь, я захотел снова. Памятуя о недавнем прошлом, особо и не надеясь на согласие, и решив для себя, что если снова начнется игра в нехочуху, то надо будет начать сворачиваться, время почти восемь вечера, но все же рискнул предложить:

— Марита, сделаешь мне минет?

— Что? — прервалась она на полуслове. Но интонация была именно такой, что она действительно не расслышала, а не возмутилась или начала флиртовать. Поэтому я повторил.

— Отсосешь мне?

— А, да, конечно, конечно! Пойдем, — заторопилась Марита и, на ходу расстегивая лифчик, направилась в комнату.

До сих пор не могу определиться, чего было больше в ее моментальной готовности, идущей вразрез с упрямством чуть раньше? Подсознательного знака — «я уже твоя и отныне всегда буду покладистой»? Или иронии, ведь наверняка же заметила, как я поглядываю на часы — «теряем время, надо спешить»?

Неважно! Потому что все равно