Красавица и Чудовище

шершавые пальцы вызывают странные ощущения в моём теле. Тепло. От них кожа загорается и пылает. Он пропускает мои волосы, через пальцы, сжимает, а потом сильно тянет, вынуждая запрокинуть голову. Неожиданно и больно. Опять вскрикиваю. Шепот:

— Просто не доставай меня, сиди тихо, как мышка. И с тобой ничего не случится.

От страха и близости этого тёмного человека — сбивается дыхание. Он смотрит на мои полуоткрытые губы, обводит их контур кончиком пальца, который немного пахнет табаком. Этот тёмный человек меня хочет! Несмотря на свою неопытность, я просто физически ощущаю волны возбуждения, исходящие от него. Какие же красивые глаза. Словно смотришь в калейдоскоп, где постоянно что-то меняется — всполохи, блики. Боже, о чём я думаю, романтичная идиотка! Этот человек меня похитил, а я любуюсь его глазами. Наверное, та наркотическая гадость, ещё не выветрилась из моего организма и так действует на рассудок.

— Почему я здесь? — не узнаю свой голос — сиплый, хриплый, словно у алкоголички.

Он усмехнулся.

— У твоего папочки слишком много денег.

— Люди помешались на деньгах. Это ведь всего лишь бумажки.

— Кукла, что ты можешь знать об этом, ты ведь никогда не испытывала нужды. Родилась с серебряной ложкой во рту.

— Да?! И что из того, думаешь ты будешь счастливее имея большие деньги?!

Он хмурится, в глазах опять всполохи. Кажется, мои слова не доставляют ему удовольствия. Видно я напрочь лишена инстинкта самосохранения. Зачем злить его?

Придвигается ещё ближе и шепчет прямо в мои полуоткрытые губы:

— Скажем так — я буду доволен, а счастье — слишком общее понятие.

Его губы так близко, в миллиметре от моих. Сердце начинает лихорадочно стучать, в ушах шум... Дыхание? Интересно я дышу или забыла, как это делается? Ещё больнее тянет за волосы. Теперь его губы на уровне моей шеи. Там, где предательски бьется жилка.

— Веди себя хорошо.

— Х-хорошо это как?

— Тихо.

Сглатываю. Как же он близко. Этот человек в тёмной маске, просто подавляет своей мощью и своим желанием. Сейчас он меня поцелует, проносится в голове и всё тело напрягается в ожидании. Нет, губы так и не дотронулись до кожи. Отстраняется и уходит. А я испытываю что-то подозрительно похожее на разочарование.

— Развяжи меня.

Оборачивается и качает головой.

— Нет.

Просить не в моем характере, молча смотрю в удаляющуюся спину. Где-то опять заработал телевизор. В комнате постепенно сгущается тьма, видимо за окном наступил вечер. Папа с мамой наверно место себе не находят. Хочется плакать, но я упрямо давлюсь жгучими слезами. Нет, плакать нельзя, ведь совсем рядом он — мой мучитель. Терпи, всё пройдет все наладится! Со мной ничего не случится плохого, папа не допустит... Совершенно потерялась во времени. Сколько я уже нахожусь тут, час, два или намного больше. Хочется кушать, а ещё сильнее — в туалет. Но я сжимаю зубы и терплю, пытаясь быть хорошей, как мне велели. Хотя, может во мне просто слишком много упрямства. Упрямство — отличительная черта Исаевых. Сил терпеть больше нет. Сейчас схожу под себя.