основании члена, яички... И снова возвращаясь ротиком к члену, погружая его в себя, покручивая головой, когда губы сжимали основание головки, и лаская круговыми движениями язычком вокруг дырочки на самом верху...
Впервые он кончил ей на лицо — хотелось увидеть как сперма покрывает глаза и реснички, стекает по губам и щечкам... Леся не возражала... Все ощущения лета слились в один этот день, в один час, в один член, который принимали ее рот и киска... и в одно блаженство удовлетворенной самки...
Они долго приходили в себя, умываясь водой из бутылки, приводя в порядок одежду, греясь на солнце... Они молчали, упоенные, насыщенные друг другом до самого последнего предела... говорить было не нужно... трогать было не нужно — все уже свершилось, состоялось — было оформлено и больше не нуждалось ни в чем.
Так же молча он довез ее до дома, обнял на прощание... и отпустил. Оба как-то почувствовали, что это все — что ничего сильнее, глубже, и больше между ними уже не будет... Не будет больше чем салон старого джипа в траве, о крышу которого стучали, понукаемые ветром ветки деревьев... чем салон джипа, в котором играли солнечные зайчики, а вся обивка сидений пропиталась из запахом, запахом их выделений... чем объемное ощущение члена внутри, заполнившее все ее существо, и чем вид ее перепачканного спермой лица, ставший на какое-то мгновение единственной реальностью... чем старенький джип и юный безудержный секс, помноженные на это лето и на лето их жизни...