Совместный отдых

наш отдых порой и был омрачен, но все это быстро уходило на десятый план на фоне солнца, вечерних коктейлей и моря...

Третий день, а номер нам так и не поменяли! Менеджеры лишь заискивающе спрашивали, все ли у вас хорошо, и обещали поскорее решить наш вопрос, но 3 дня из 10 прошли, чего уж...

Кровать тоже не была двухместной, к сожалению, скорее полуторка, и мы часто просыпались, жавшись друг к другу. Такая близость нас не стесняла, разве что я опасался быть уличенным в утренней эрекции, хотя сам подмечал, как набухали соски сестренки под плотной атласной ночнушкой.

Как-то мне припомнились слова «Митрича», мол, Вероника — прекрасная любовница! «Это не мое дело, — поспешил ответить я, но Дима не унимался: подвыпил же! Он по-мужски изливал мне душу, и каялся, что променял ее на бырло, дурак...

— А ведь все было, Серега! — чуть ли не плакал он. — И в задок, и впередок... И за щечку... Эх...

Честно говоря, после таких его признаний, я по-другому смотрел на сестру. С интересом, что ли? Понятно, что в интимных делах всякое бывает, и не хочу держать свечку над ними, но у меня-то с Риткой было сиро и убого! Хорошо, если дала бы себя развести, но ни о каком оральном сексе и речи идти не могло, о чем Рита сказала как-то раз и навсегда. Да и вообще к сексу она относилась так, как если бы эта прихоть только мне была нужна и важна...

А у нее, видишь ли, и оргазмов не встречалось...

В тот день у нас была экскурсия, намотались, накрутились... Утомились, словом!

Еле дотянули до 22—00, когда было не стыдно и в номер податься. Я, приняв душ, быстро кинулся в кровать... О, как приятно было разгрузить спину!

Вероника вышла из ванной в своей привычной коротенькой ночнушке, но не ныркнула в кровать, а еще стала растирать себя кремами. По ходу мы еще поговорили о проведенном дне, о новостях из дому. Все бы ничего, но масло (или крем?) придавали ее загоревшему телу такой отблеск, что я невольно задержал взгляд на ее коже.

Моему взору были открыты лишь ее руки, плечи, часть зоны декольте, и если бы в тот момент она не обнажила ноги, приподняв подол ночнухи до критической отметки на линиях бедер, я бы оставался спокоен.

В ее поведении не было ничего показательного или провоцирующего, она просто втирала крем в ноги, увлажняя кожу, и свет отблескивал от нее. Я невольно вспомнил «Митрича», когда он, скуля, признался:

— Вот бы хоть еще разок втиснуться промеж ее ляжек, Серега!..

Мне было его даже жалко в том момент, а сейчас я понял, отчего он так подвывал. Вероника пусть и была полноватой, но совсем не кинг-сайз, и ее формы действительно не давали покоя тем, кому она некогда была доступной.

Сама же Вероника что-то вещала мне про нрав местных мужчин, которые так и липли к ней взглядом. Я слышал лишь ограниченные