От А до Я. Родом из народа

а при удачных пассажах на все 90) это забавляло и применимо к сексуальным аспектам возбуждало, тем более я четко осознавал, что это наша единственная встреча, ну может при удачном стечении обстоятельств будет еще одна, и роль постоянной любовницы или долговременной подруги ей не светит. В меньшей степени, бывало, что коробило или напрягало, не зря ж говорится, привычка — вторая натура, и если я не привык, чтобы так себя вели мои партнерши, то за полтора часа оно для меня естественным не станет.

Ани оказалась страшной матерщинницей. И не только в постели, комментируя процесс или призывая к чему-то: такие женщины мне встречались, подобная особенность постельного поведения была мне знакома и отторжения не вызывала, — в конце концов я и сам, если оставаться в русле той теории, где мыслим мы не образами, а конкретными словами, не думаю о половых органах и половом акте толерантными и политкорректными терминами «член, вагина, коитус». Хуй, пизда, ебаться — эта триада достопочтенного Сектора рулит хоть в русском, хоть в моем родном, если речь идет о мыслях, касающихся секса. И если при интиме мою партнершу прорывает на эмоции именно такими словами, и если это не игра на публику в количестве одного зрителя, а реальное раскрытие своей сексуальности в максимально органичной форме, что ж, я этому только рад.

Но Ани выражалась нецензурно не только в постели. Самый обычный бытовой разговор, начиная с первой ее просьбы, как только мы вошли в номер, поставить на зарядку ее «ебаный телефон», потому что «бляди-китайцы» не умеют ничего нормально делать, продолженный выпадами насчет «гандонов из банков», «хуевой работы маршруток» и «судей-пидарасов», когда речь зашла о текущих событиях и недавнем футболе, кончая «а комната пиздатая, и в ванной все что надо, есть, заебись, напрасно ты, DD, жалуешься на этот номер», непосредственно перед переходом к интиму. Причем этот мат не выглядел эпатажным и нарочитым, рассчитанным, чтобы произвести на меня положительное или отрицательное впечатление. Все слова, вылетающие из уст Ани, звучали абсолютно естественно и непринужденно, как гармоничен лексикон армейского старшины или корабельного боцмана, разъясняющего салагам необходимость бережного отношения к казенному имуществу... если не считать того, что все это произносилось звонким и быстрым девичьим голосом, а не хриплым прокуренным басом многолетних служак. В общем, определенный когнитивный диссонанс при общении с Ани пробивался, но я загонял его пинками обратно и старался концентрироваться на забавности и необычности ситуации.

Интим с Ани особым разнообразием не отличался. Первое из озвученных в переписке «в рот не беру, в зад не даю» табу было попрано моментально. Как только голая Ани вернулась из душа, отбросила полотенце на соседнюю кровать и села на нашу, я, успевший помыться, пока ждал ее приезда, подставил ей хуй к носу, и провел головкой по губам.

— Соси! — сказал я, и она послушно вобрала оный орган в рот.

Сосала она неплохо. Чередовала глубокие и мелкие вбирания, причмокивала на выпуске и