Наказание за болтливость: пан или пропал

пальцу!

Затрещина.

Юрий с удивлением подумал, как же туго до него доходит предупреждение о соблюдении тишины, сказанное его другом с самого начала. И подумал он также, что у него самого наверняка было бы сотрясение мозга, получи он уже столько оплеух.

— А как насчет лобка? — с тихим смехом спросил Антон. — Я ведь могу случайно там пару волосков уронить! — Парень снова начал ругаться, после чего последовало наказание. — Молчи уже, заткнись, заглохни, ну как тебе объяснить? Говорю только я. Когда я спрашиваю — ты отвечаешь, отвечаешь тихо. Это было последнее предупреждение. Дальше я буду бить больнее, бить обоих.

Юрий услышал нервный вздох, донесшийся от стоящей ближе к нему девушки. Антон послушал несколько секунд образовавшуюся тишину, затем улыбнулся, кивнул и продолжил:

— Кто ты такой? Как тут оказался?

Снова ругань, но уже тихая.

— Я Белиганов Владимир Петрович, — начал привязанный к батарее парень. На лице снова появилась хитрая ухмылка. — Как тут оказался? Да я тут живу.

Юрий посмотрел на девушку. Очередной звук удара она уже не выдержала.

— Это мой брат двоюродный, пожалуйста, хватит его бить, прошу... умоляю! — заговорила она на тех тонах, когда чуть ниже — уже обычный разговор, а повыше — крик. Слезы уже капали с ее подбородка, на щеках, казалось, нельзя было найти ни одного сухого места. — Он там был, в кладовке, еще до вашего прихода, живот, видно, прихватило.

Еще секунду она стояла, переводя взгляд с Антона на Юрия, затем — упала на колени.

— Умоляю, — упавшим голосом сказала она. — Оставьте нас в покое... Мы вам ничего не сделали, забирайте деньги — и уходите...

Несколько секунд царила тишина. Антон чуть наклонился в сторону двоюродного братца этой продавщицы, поцокал языком и обратился к Юрию:

— Как думаешь, проучим его еще или пойдем уже?

В голосе было слышно самодовольство, перемешанное с ехидством.

— Идите, — сипло сказал связанный забияка. — Идите на...

Антон замахнулся для очередного удара, но его прервал Юрий:

— Хватит уже. Он не понимает так. Давай тогда сестренку его оприходуем на его глазах? Будет знать, как бунтовать.

— Ага, — кивнул, соглашаясь, Антон. И вдруг засмеялся. — А потом и его самого!

От свернувшейся уже калачиком на полу девушки раздались сдавленные звуки рыдания. Она уже глотала слезы и сопли вперемешку. Ее двоюродный брат больше ничего не говорил. Он не пытался остановить парней или извиниться. Последняя фраза, видимо, сильно его напугала.

«Верно ведь, получения сильного урона — куда хуже, чем потеря анальной девственности для парня», — подумал Юрий, подходя к лежащей девушке.

Антон прошел к витринам и взял упаковку презервативов с полочки, которые непонятно по какой причине продавались тут. Девушка не сопротивлялась, от нее лишь доносились редкие, проступающие сквозь плач, мольбы прекратить, не насиловать ее, уйти и оставить их в покое.

Но друзья ее не слушали. Юрий слишком возбудился, когда наблюдал за ее прелестным телом, чтобы теперь отступать. Взявшись обеими ладонями за ее грудь, Юрий приподнял девушку и поставил на ноги, упершись своим уже вскочившим членом ей в упругую попу. По тело парня