Ловушка для Ангела. Истерика

всей силы о стену. Больно! Хочу еще больше боли, хочу потерять сознание или окончательно свихнуться, от боли. Если мне нельзя разорвать Андрея, можно разбить, размозжить свою голову. Снова отскочила и снова о стену, да прямо лбом. Взрыв. Темные конфетти заплясали перед глазами.

— Дура, мать твою! Что ты делаешь?!

Евдокимов подскочил с кровати, в несколько шагов оказался рядом. Рядом... Этого я и добивалась! Теперь со злостью бросилась на него, по-мужски ударив Евдокимова кулаком в бок. Он тихонько охнул, схватился за мои тянувшиеся к нему в попытке разодрать, руки, завел их за спину. Но я абсолютно ненормальная, начала со всей силы биться об мужское тело головой.

— Совсем с катушек съехала, идиотка!!

Боль! Хочу еще больше боли, доставить себе, ему, всем! Андрей поднырнул вниз, пальцы опять схватили пустоту, а он начал отстегивать цепь от моей лодыжки. Боднула Евдокимова другой ногой, сильно, так что он отлетел в сторону. Молниеносно поднялся, схватил меня и перекинул через плечо. Только я обезумела, лягаюсь, кусаюсь, до крови царапая мужскую спину.

— Сука, да что ж ты делаешь?!

Евдокимов втащил меня в ванну и включил воду. Холодную... Холоднющую!

— Ооо!! — завыла я, судорожно втягивая в себя воздух.

Кожа моментально стала гусиной. Рванулась из мужских объятий, но Андрей держал крепко. Ледяные капли лились на голову, плечи, тело, пробирая каждую клетку ознобом. Зубы сразу же начали выбивать морзянку. И злость под напором холодной воды потухла, замерзла, превратилась в мерзлую глыбу боли, застывшую в груди. Мне срочно нужно оттаять, растопить сплошной мрак в своей душе. И я опять делаю немыслимые вещи, схватившись за широкие мужские плечи, припадаю изголодавшимся по теплу цветком к твердым губам Андрея. Пытаясь согреться, выбраться из бредового состояния возбужденной тишины, всосасываюсь пиявкой в его влажный рот. Евдокимов тоже весь мокрый, тоже дрожит, а на полу ванной потоки из скатывающихся с наших тел струек воды. Но Андрей немилосердно оттащил себя. Зачем?! Нет!! Безмолвной дрожью холода запротестовала я.

— Успокоилась?!

— Н-нет!

И снова холодная вода наотмашь бьет по голове, плечам, груди. Больше не могу, сейчас превращусь в сосульку.

— Успокоилась? — через некоторое время переспросил Андрей.

— Д-да...

Ледяные капли перестали терзать тело, Евдокимов завинтил кран с водой. Только, кажется, стало еще холоднее, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен стук моих зубов.

— Ан-ндрей, м-мне х-холодно! Оч-чень х-холодно!

Темные глаза Евдокимова неотрывно смотрели на мои груди, где вставшие от холода соски просто молили о тепле и ласке. Судя по этому взгляду, внутри Андрея очень много так необходимого мне огня, прямо адский кострище пылает. Нет, мужские руки, державшие мои предплечья, разжались. Евдокимов отошел на несколько шагов. Ноги подогнулись, опустилась на дно ванны и захныкала маленькой обиженной девочкой. Какая к черту гордость! После такой ледяной ванны, она тоже замерзла ледяным комом внутри, как и все остальные чувства. Андрей вернулся с большим махровым полотенцем, которым почти бережно укутал моё тело. Но разве полотенце сможет растопить ту вечную