Двоелуние

его, словно две острые стрелы с наконечниками из небесного камня. Глядя в них, врать было невозможно. Да и бессмысленно врать тому, кто видит духов. Будь, что будет...

— Да... — так же тихо ответил Крин.

Фро медленно повернулся к Дору.

— Кажется, он готов... — сказал он вождю.

Вождь нахмурился посмотрел на шамана, потом на Крина. А после на небо, где уже взошла первая луна.

— Да будет так... — сказал он и встал с корточек, — успеешь подготовить его до темноты?

Шаман кивнул. Все старшие странно заулыбались, младшие же так ничего и не поняли.

Фро увел его к себе в хижину. Здесь мучительно долго окуривал его удушливым дымом и что-то бормотал, то распевно, то монотонно. Когда они вышли на свежий воздух, Крин плохо соображал. Было темно, но пространство освещалось ночным костром. Младшие уже спали в длинном доме, старшие же подбрасывали над огнем гадательную кость. Они бросали жребий, кому в этот раз идти за реку. Крин никогда не видел, как это выглядит, его, как и младших никогда не допускали на эту церемонию. Но после всех манипуляций шамана, его песен и удушливого дыма, ему было уже все равно. Он спокойно смотрел, как после броска кости, вождь наклоняется, чтобы увидеть какой стороной та упала и что-то тихо говорит. Люди отходили после этого по одну или другую сторону костра. Вскоре все разделились на две группы. Большинство разочарованно вздыхая осталось по левую сторону от огня. Небольшая группа, в которую попали вождь Дор, среднего возраста воин Тен, молодые Крех и Сарг, Бродх, лучший из охотников после Дора, да старый Хугг. Видимо, в этот раз идти за реку жребий выпал именно им. Они повернулись и направились к ней. Крин провожал их безразличным взглядом.

Дор, который шел последним неожиданно обернулся.

— Эй, что стал? Идём!

— Я? Но я же... я...

— Идём, ты с нами!

— Но я...

Однако, судя по взгляду Дора он не собирался вступать в споры. Он был тверд и прям, как тогда, когда он вел свое племя против медведя или росомахи. И Крин замолчал, опустил глаза и последовал за вождем.

Они вышли к берегу в другом месте, не там, где накануне Крин искал стрелу. Здесь не было камыша, а был холодный мокрый песок, усеянный острыми ракушками и засохшими водорослями. От реки шел сладковатый запах гниения и ещё чего-то, чего Крин не мог понять.

Он ещё был в том состоянии, потому не помнил толком, как оказался на плоту, который переправлял их на тот берег. Тот самый плот! Что привез некогда и его. Крин отчетливо, словно с того времени не прошло и взмаха ресницами, помнил, как он совсем маленький и плачущий плыл по ночной реке. Оттуда, с того берега... А теперь, теперь он плывет обратно. Он посмотрел туда, пытаясь понять, что его там ждет. Но тьма, даже для его тренированных глаз была непроглядна. Тихо плескала палка, которую Хугг называл веслом, противно квакали лягушки,