Время перемен. Части 10—11

его душить, девушка неожиданно разжала руки, и медленно провела правой ладонью по его груди. Затем Марина наклонилась, и поцеловала Константина. Поцеловала страстно, и в то же время нежно. Прервав поцелуй, девушка слезла с Астафьева, и вновь дала волю рукам. Её ладони бережно исследовали тело Константина, опускаясь всё ниже и ниже. Добравшись до живота, девушка потребовала, чтобы Астафьева приподнял корпус. Как только Костя сделал это, Марина спустила с него штаны вместе с трусами, и бросила их на пол. У Константина появилось желание обнять девушку, но он не смог сделать этого из-за верёвок. Будто прочитав его мысли, Марина сняла лифчик, прижалась к Астафьеву, затем её губы повторили тот же путь, что недавно проделали руки.

Опустившись ниже живота, Марина, тем не менее, не осмелилась попробовать член на вкус, и предпочла взять его в руку. Водя по члену ладошкой, Марина хотела только одного — чтобы он поскорее окреп. Когда это случилось, девушка сняла трусики, и стала медленно опускаться на член Астафьева сверху. Как только его агрегат полностью заполнил киску Марины, Костя начал двигаться. Девушка запрокинула голову назад, упёрлась руками в матрас, и застонала. Подгоняемый стонами Марины, Костя стал наращивать темп. Чувствуя, что близок к финишу, Константин предупредил об этом Марину, однако девушка либо не услышала его слов, либо, что более вероятно, услышала, но проигнорировала. Сделав последний рывок, Константин издал сдавленный рык, и заполнил киску Марины своим семенем. Обессиленная безумной скачкой девушка медленно опустилась на Астафьева, поцеловала в губы, затем стала развязывать верёвки. Как только его руки были свободны, Костя прижал Марину к себе, и провёл ладонью у неё по щеке. Девушка улыбнулась, но её улыбка тут же померкла, стоило ей увидеть красные отметины, оставшиеся после верёвок.

— Не бери в голову. Я почти ничего не почувствовал, — соврал Костя, перехватив взгляд девушки.

Немного успокоившись, Марина опустила голову ему на грудь.

— Дура, — проговорила она тихим голосом.

— Никакая ты не дура, — сказал Костя, и стал гладить Марину по волосам.

— Да я не про себя.

— А про кого?

— Про свою сестру. Надо быть полной дурой, чтобы променять тебя на другого.

— И не говори.

Позабыв обо всех невзгодах, Костя и Марина накрылись одеялом, несколько минут пролежали в обнимку, и заснули.

Продолжение следует...

Часть 11.

Обеспокоенный долгим отсутствием новостей от Павла, Костя позвонил ему сам. Когда Беленко сказал тихим голосом, что не может сейчас говорить, Астафьев стал настаивать на личной встрече. Встретились они в здании ОВД, прямо в кабинете Беленко.

— Ты говорил, что наведение справок займёт максимум три дня! — проговорил Константин тоном государственного обвинителя.

— Говорил, — согласился Павел.

— Тогда какого хера ты молчишь как партизан, и не перезваниваешь мне?!

Беленко вздохнул.

— А потому что мне нечего тебе сказать, — сообщил он с прискорбием.

— Т. е. как это нечего? Ты что, совсем ничего не узнал? — удивился Астафьев.

...— Узнал, и даже больше чем хотел. Проблема ни в этом.

Напрасно Константин обвинял Павла в бездействии.