Повесть о дочери

впечатление было, будто мы собрались основаться здесь надолго. Дрова высились изрядной кучкой, обложенный кругляшами костер трещал и обдавал жаром, оба котелка — для чая и ухи, — были полны свежей воды, палатка стояла на самом правильном во всех отношениях месте... Наталка отдыхала от трудов праведных, лежа на надувном матрасе в тонюсеньком купальнике — казалось, его вот-вот сдует ветром. Я не знаю, как такие называются — трусики буквально состоят из нескольких веревочек, удерживающих узкий треугольничек ткани на лобке, а вместо лифа — два вовсе уж непонятно на чем крепящихся клинышка, прикрывающих только соски, да так, что они явственно угадываются под тканью... В первый момент я вообще подумал, что доченька встречает меня голышом. От этого зрелища я просто потерял дыхание, и только убедившись, что ничего особого не происходит — девушка греется на полуденном солнышке, только и всего, — пришел в себя...

Еще раз «облизнул» взглядом округлые колени, нежно-упругие ляжки, крутые бедра, рельефный животик, и конечно, практически обнаженные груди, тугие, налитые сводящей ...с ума живой тяжестью, с твердыми вершинками-сосцами. В этот момент я и почувствовал, что кровь вовсю кипит, а трусы явственно становятся тесноваты... Мне стало стыдно. И за себя, и почему-то за Олю. Я тем не менее, улыбнулся непонятно чему, и весело похвалил дочку за отлично разбитый лагерь. Она повернулась ко мне, и ответила, что уже заждалась. При этом взгляд её был какой-то... Ожидающий, что ли? Я мысленно отругал себя последними словами, и стараясь на неё не смотреть, принялся за уху...

Уха на самом деле столь же нехитрое блюдо, что новомодная лапша быстрого приготовления. Умеючи, можно управиться минут за пятнадцать. Столько времени мне хватило, чтобы собраться с мыслями. Кажется, я переусердствовал, любуясь дочкой... Какие бы мотивы не двигали мной раньше, сейчас я точно знал, что испытываю — я её попросту хотел, как мужчина, без всяких сомнений... Вот и сейчас при мысли об этом я почувствовал сладкую греховную истому, а член опять начал твердеть, будто и не побывал в работе только сегодня ночью... Я быстро высыпал нарезанные овощи в котелок с рыбным бульоном, мелкую рыбешку выбросил, а сигов разложил на тарелке, отделяя белое, сочное мясо от костей. Наташа сначала с любопытством следила за моими действиями, затем принесла пенку и села рядышком, обняв руками колени.

— Папка, а ведь я тоже умею уху варить, — внезапно сообщила она, видимо чувствуя мою неловкость.

— Когда же ты успела научиться? — спросил я. В походы она с нами ездила редко, обычно проводя выходные дома...

— Меня один рыбак научил, на Эгейском море. — улыбнулась она. Ох уж эта улыбка, эти ямочки на щечках...

— Так они же морскую рыбу варят, — подумав, заметил я, — Это не одно и тоже. — Ну, он почти все делал как ты, правда, они там редко из одной рыбы варят суп, обычно кладут креветок или октапусов каких-нибудь... Очень вкусно, и никаких особых тонкостей, главное, все свежее...

— Ну им хорошо, возле