Мы любовники

слетели с нарезки. Нежный поцелуй перерос в откровенный. А потом в жадный, настойчивый, лишённый всякого стеснения. Никто из нас не помнит, кто первый начал стягивать одежду. И сколько мы целовались. И как мы оказались лежащими на кровати и ласкающими друг друга, продолжающими жадно целоваться. Единственное сравнения для нашего поцелуя, это путник из пустыни, добравшийся до воды.

Наши тела жили своей жизнью. Руки ласкали друг друга. Вот в сторону полетел лифчик, в следующую секунду я мну и целую грудь матери. Наслаждаюсь её стонами. Возбуждаюсь от них. Её руки прижимают меня сильнее к горячему телу, выгибающемуся навстречу. Я, сойдя с ума от возбуждения, переворачиваю её на спину, сам нависнув над ней, ещё больше усиливаю натиск ласк. Её соски тверды, тело податливо, стоны всё чаще.

Если честно, то после нашего первого поцелуя я растворилась в наслаждении, наслаждении которое такими невероятными темпами увеличивалось, поглощало всё тело и всю меня. Что я могла лишь отвечать на это всё великолепие. Я не могла, да и не подумала бы сдерживать стоны. Чувствуя, как мой сын ласкает моё почти голое тело, я только и могла что стонать. Моё я полностью растворилось в нахлынувшем возбуждении. И единственное что я смогла сказать сквозь него — возьми меня.

И это возьми меня послужило спусковым механизмом. Я стянул трусы с себя, с матери. Дальше всё как в дыму и у меня. Я, она, мы голые, я на ней, её ноги, раздвинувшиеся навстречу моему члену, её рука направляющая его точно в цель, толчок, вскрик наслаждения, её лоно, плотно обхватившее мой стоящий как камень член. Вперёд, назад, опять вперёд. Глубже, быстрее, медленнее. Непередаваемые ощущения от испытываемого. Наши стоны заполнившие квартиру, моё рычание, её да, да, глубже, сильнее.

Мы были потеряны во времени. Всё длилось, казалось вечность, а может минуту, секунду. Стоны громче, руки царапают спину. Тугой комок наслаждения формируется в паху, сдерживаюсь, увеличиваю скорость до предела. Вскрик матери, её тело дрожит подо мной, её лоно обхватило член и конвульсивно сжимается. Наверное, чисто на рефлексах я достаю член и с громкими стонами кончаю.

Мы лежим и приходим в себя рядом. Оба тяжело дышим, у обоих самый сильный оргазм за всю жизнь. Оба сознаем что сделали. И оба прижимаемся друг к другу. Шепчем слова на ухо друг другу. Что за они неважно... Всё неважно... Оба как в бреду.

Отходим только минут через 20. Накатывает понимание. Оба в прострации. Но не разрываем объятия. Прижимаемся ещё крепче. Признаемся в любви. Клянемся, извиняемся, плачем, улыбаемся, смеёмся. Наконец успокоившись, лежим молча, в голове никаких мыслей и тревог, посткоитум.

Чувствую своё тело в липкой сперме сына, он просто залил меня ею. Груди, шея, живот, все в семени моего сыночка. Поднимаюсь, иду в душ. Он следом. Стоя под струями воды на плохо чувствуемых ногах продолжаю прижиматься к нему. Обнимать, целовать. Отойдя от оргазма, возвращаемся в кровать, расстелив, прижимаемся друг к