Свидания с женой. Второй день

убрал волосы с ее шеи и прильнув в ласковых поцелуях, рукой скользнул по спине, считая позвонки и не останавливаясь, перебирающими движениями прошелся между ягодиц и остановился тогда, когда с губ благоверной сорвался негромкий стон.

Целуя ее шею, перешел неспешно к спине, в районе лопатки и привстал, тянуться было неудобно, а планы добраться до округлых выпуклостей внизу спины входили в мои приоритетные планы. Пока я топтался, стоя на коленях, собираясь наклониться, как приятное влажное ощущение распространилось от кончика моего органа чуть ли не до самого основания. Взгляд прикован к виду жены, ублажающей меня. Убрал падающие волосы, для того чтобы ничто не мешало в полумраке любоваться женой за редким занятием.

Комната озарилась ярким светом, и грохот накрыл нас сверху. Мы уже и забыли, что непогода за окном, и та нетактично напомнила о себе. Все чаще накрывая громом усиливающийся шум дождя. Не обращая на происходящее за окном, я продолжил любоваться профилем жены.

Но долго позволять трудиться даме я не могу позволить, поэтому, мягко высвободившись, согнув одну ее ножку и прижав к ее вздымающейся груди, я сам оказался в роли ублажающего. Мои губы дорвались да потаенных мест ее тела. Стоны негромко, но с тенденцией к нарастанию заполнили комнату, и шум дождя стал почти неслышен, а гром как будто и не звучал. Ведь не зря женщин сравнивают с музыкальными инструментами. Каждая имеет свою тональность и звучание, и для игры на инструменте нужна практика, тренировки и изучение всех особенностей строения и применения этого сложного механизма. Сейчас мелодия звучала негромко, но вполне уверенно, мелодия наслаждения, а сама природа выступала аккомпанементом и сопровождением.

Вдруг сбившийся с такта голос, вздох и тяжелое дыхание, прелюдия закончена и скоро будет кульминация. Для приближения финала я сменил манеру игры и заменил медиатор на смычок, расположившись сзади в удобной позиции на широко расставленных коленях, одна ее нога вытянута, а вторая так и осталась прижатой к груди. Я принялся извлекать сладострастные стоны.

О, эти звуки. Тональность изменилась, скорость увеличилась в такт мои движениям. На крайней точке траектории внутри почти что крик раздался, пощады просит он, скорей, не медля, увеличив темп, я удовлетворил прошение и судороги тела сжали меня внутри, волнообразно, словно выжимая соки.

Пульсация моего тела и ее слились в едином порыве, в какой-то миг вступив в резонанс ее судорожные сжатия и мои пульсирующие движения. Протяжный удовлетворенный стон и хриплый выдох мой провозгласили завершение песни. Акт завершен...

Шум дождя обильно заливал окно, стучась и просясь к нам внутрь, а гром протяжно и довольно громко выражал удовлетворение происходящим.