Подарок

Я охнул. Она отпустила его, снова чмокнула, поднялась и пошла снова к сервированному столику. «Вот какая коварная женщина» — с блаженством и улыбкой пронеслось у меня в голове. Она картинно прошлась к столику, снова наклонилась, медленно обернулась и так посмотрела на меня. От этой картины встало бы и у мраморной статуй, наверно. Я сидел в кресле и млел. Она взяла съестное и снова двинулась ко мне, переставляя ноги, одна перед другой, не торопясь надвигаясь на меня с удивительной грацией. Что там длинноногие вешалки на подиуме. Вы представьте себе картину, что была передо мной. Это в сотню, в тысячу, в миллион раз прекраснее, чем вешалка на подиуме.

Тут подиум был наш, только наш. Все представления было только для меня. Вот это сюрприз. Она размеренно подошла, поставила все на столик и снова поцеловала меня и моего друга. Потом развернулась и нагнулась вперед прямо передо мной, предоставив прямо мне в руки свою попу. Я раздвинул ягодицы и поцеловал в анус. Она присела, ухватила член руками и ввела его себе в лоно, сев мне на колени. Я был на небесах. Она пару раз двинула тазом. Встала и снова пошла к столику за остатками яств. Грациозно донесла свое тело до сервировочного столика, снова с изящным выгибом забрала варенье с медом и закончив сервировать наш кофейный столик поцелуем в губы и головку, села на кресло рядом, закинув ногу на ногу. Сколько грации, сколько красоты было в её движениях. Как все гармонировало в этом представлении для меня. Обстановка нашей спальни, завтрак, её пышные формы огранял прекрасный наряд, какая форма, какая подача себя, какая выдержанность и стойкость. Мария словно открылась для меня с новой стороны. Я как завороженный смотрел на неё. Я сполз с кресла на пол и на четвереньках подполз к ней, поцеловал ножку, коленку. Развел её бедра в стороны и прильнул губами к разрезу на трусиках, жадно целуя и вылизывая все соки. Она погладила меня по голове, пару раз прижала к себе покрепче, а потом отсранила мою голову от себя и проговорила:

— Давай поедим.

Я встал поцеловал её в губы и груди и уселся в свое кресло.

Кофе был отменен. Мои любимые блинчики и пончики были просто восхитительны. Я обожаю её выпечку, я обожаю её кофе. Она это знает и ей всегда доставляет огромное удовольствие вид того, как я жмуря глаза от наслаждения поедаю все вкусности. Она ни к чем не притрагивалась, она просто смотрела на меня и улыбалась. Пока я разделывался с блинчиками, она раскинулась в кресле и начала облизывая пальчик возить им по свои соскам, по груди, немного сжимая их. Я замер.

— Ты кушай, кушай, Солнце моё. — проговорила она. — Я тут пока сама.

Я глотнул кофе.

— Маня, меня разорвет!

— Не волнуйся, котик, все будет хорошо! — она улыбнулась и запустила пальцы в разрез трусиков, разведя широко бедра. Она играла киской,