Хромой сосед

судя по характерным звукам, он пытался или продолжал ее раздевать. Мама ему кричала про свой возраст, что она старше его как минимум на лет пять, что ему должно быть стыдно, что она заявит на него в милицию, что так просто ему это с рук не сойдет.

Геннадий Викторович только на последнюю реплику ответил, вернее закричал «ДА МНЕ ВОБЩЕ ПОХРЕН ЧТО БУДЕТ! МНЕ ТЕРЯТЬ НЕЧЕГО! В ТОМ ЧИСЛЕ И ТЕБЯ С,,КУ Я ЗАЩИЩАЛ ОТ ВСЯКИХ БАНДИТОВ, А ТЫ ДАЖЕ ОТБЛАГОДАРИТЬ САМА НЕ ХОЧЕШЬ, чай не маленькая девочка что бы так ломаться. «Но маму видимо не испугал этот приступ ярости и она не с меньшей злостью выпилила в ответ: «Я ТЕБЯ НЕ ШЛЮХА КАКАЕ-ТО! Которая по щучьему веленью должна услуживать тебе! БЫЛ БЫ НОРМАЛЬНЫМ МУЖИКОМ, МОЖЕТ ЧТО И ПОЛУЧИЛОСЬ БЫ!!! А ТАК не мужик а СОПЛИВЫЙ НЫТИК!» Видимо эти слова задели его за живое, так как с ревом «Ах ты с... ка» я услышал звук пощечины! Наверное, этот звук меня вывел из ступора и заставил мыслить о каких-то действиях. К своему стыду я осознал, что от всего услышанного я сильно возбудился, и стоило мне, только прикоснутся, рукой к своему члену, как тот сразу взорвался, выплевывая семя. За стеной мама снова кричала «НУ ДАВАЙ ВЕЛИКИЙ ВОЯКА УДАРЬ ЕЩЕ РАЗ ЖЕНЩИНУ! ПОКАЖИ, КАКОЙ ТЫ СИЛЬНЫЙ» Я не стал дожидаться, чем все закончится, не придумав ничего лучше, ...я выбежал на балкон и начал перелезать через ограду. Возможно и за страха за маму, я даже не заметил, как быстро перелез сбоку через ограду, не обратив никакого внимания на высоту четвертого этажа. В спокойном состоянии у меня на это ушло на много больше времени.

Оказавшись на чужом балконе, я с растерянностью понял, что не знаю, что делать дальше, интуитивно продолжал подкрадываться к окну, решив для начала оценить ситуацию. Окно было малость приоткрыто и звуки, доносящиеся с комнаты, мне было слышно хорошо, затаив дыхание я заглянул в комнату. Помещение освещал, стоявший на тумбочке возле кровати, старый светильник, и все происходящее было отчетливо видно. Мама лежала распростёртая на кровати с распахнутым халатом, ее грудь в лифчике высоко поднималась и опускалась от учащенного дыхания, лицо с одной стороны багровело красным, видимо от пощечины, но в ней скорее было больше злости, чем страха, в глазах бушевал огонь! Ноги ее были раскинуты в стороны, между которыми лежал одетый Геннадий, навалившейся на неё всем туловищем и держа своими руками её запястья. Лежали к окну ногами, кровать стояла прямо справа под стенкой, на которой висел старый пыльный ковер.

Но лежали они, почему-то замерев, смотрели пристально друг другу в глаза, вроде как играя в гляделки. Первым не выдержал и отвел взгляд Геннадий, секунду спустя он отпустил мамы запястья и поднялся с неё, отодвинувшись на другой конец кровати сел, опираясь спиной на стену. Мама быстро вскочила с кровати, запахивая