Ночные разговоры

или трахаемся или я пробую рассказать дальше. — со стонами попробовала возразить я, продолжая подмахивать попой на встречу пальчикам подруги.

— Ладно. — так немного обижено согласилась Яна и убрала руку с клитора. — И ласкать тебя хочу и историю твою дослушать тоже хочу. А грудь слегка можно поглаживать?

— Ну не знаю. — я даже задумалась, посмотрела и увидела умоляющий взгляд Янки на себе. — Хорошо! Грудь можно, но только легонько.

— Супер! Я буду очень нежно. — быстро согласилась она, легла обратно, накрыла нас одеялом. — Давай я слушаю.

Я закрыла глаза. Продолжала глубоко дышать. Мне снова стало жарко и немного отбросила одеяло в сторону. Рука Янки слегка поглаживала мою грудь, теребила затвердевшие сосочки. Импульсы наслаждения так и проходили по телу. Подомной уже была небольшая лужица из моих выделений. Мне так захотелось, стянуть сейчас с Яны её пижаму и трахнуть, но постаралась себя сдержать. А то так мы до утра не уснем. Я сделала глубокий вдох и продолжила свою историю.

Ах да. Бабушка пошла по номер. Мы на кухне. Было жарко. Я немного и проголодалась. Попрятала все продукты.

— Хочешь молока? — предложила я и так посмотрела на Эдика. — Садись давай. Свежее и вкусное. Он с батоном перекусишь.

— Хорошо давай. — согласился парень и уселся за столом. — Только мне много не наливай. Я его не очень люблю.

Я взяла две большие кружки. Налила себе полную, а ему чуть больше половины. Отрезала кусок свежей булки. У меня аж слюнки потекли, и я сглотнула. Скинула свою шапку и положила на холодильнике. Села на против Эдика на свободный стул и начала кушать.

— Может варенья дать? — ухаживала я за гостем и продолжала жевать. — Есть разное.

— Нет спасибо. Я так скушаю. А чего у молока вкус какой-то не такой? Это оно уже прокисло?

— Ты чего. Бабушка козу только утром подоила. Свежее, а кислое я и сама не очень люблю. А свежее и холодное летом то, что надо.

Мне показалось, что у него глаза квадратные стали. Словно, он, проглотив отраву и готов был умереть прямо за столом. Выглядело, что он был готов вырвать всё прямо на меня. Я даже не сходу сориентировалась, что не так. Он покраснел, как свекла. Глаза бегали по комнате. Он как-то проглотил всё-таки то, что было во рту.

— Оно козье? — с таким удивлением переспросил он меня, а в глазах аж слезы были.

Я только закивала головой. И так начала над ним смеяться. Что аж сама чуть не подавилась. Первый раз видела реакцию на молоко. Оно же вкусное. Я его пила с детства и никогда так не реагировала. Он понемногу приходил в норму. Казалось, что словно он наелся земли. Больше он не пил. А я над ним хихикала.

Бабушка вернулась с листочком и отдала его Эдуарду. Не поняла, над чем я так смеюсь.

— Веди себя нормально. Что про тебя мальчик подумает. — воспитывала меня бабушка, даже за руку дернула. — А ну