Примерка

Афинский юноша молил о страсти деву,
И ложа брачного восторги обещал ей,
Но на него она как статуя глядела,
И головою лишь прелестною качала.
А то смеялась и лукаво говорила,
Что так легко свои богатства не продаст.
И он взмолился, чтоб она тогда купила
Все то, что ей он за улыбку лишь отдаст.
И вот однажды, когда мать была в отлучке,
К нему послала она верного гонца.
Упав ей в ноги, целовал он ее ручки,
Но дева юная подняла храбреца,
И так сказала: «Коли вправду хочешь, милый,
Чтобы с тобою обменялась я кольцом,
И без обмана чтобы сделка совершилась,
То покажи, мой дорогой, товар лицом.
Хочу вино я пригубить, что всеми хвалится;
Чтоб башмачок не жал, примерить его следует...
Сними одежду... Оценить хочу богатства я,
Чтоб в брачный день могла в права свои наследные
Вступить я с радостью, не с тяжким воздыханием...
В ответ на речи те зарделся ее друг.
— Закон мой первый — исполнять твои желания.
Повиновенье — все, что надобно от слуг...
Перед возлюбленной спокойно он разделся —
Не зря все годы занимался он в палестре...
И дева милая, невольно покрасневши,
Ослеплена была красой его телесной...
К нему приблизилась она, во сне как будто,
И взяв лицо его пылавшее в ладони,
Поцеловала его в трепетные губы...
Он потянулся к ней... — О нет, мой сладкий!... Вспомни —
Меня ты слушать обещал беспрекословно...
Сейчас ты ляжешь, мой хороший, и лежать
Ты будешь так, как будто цепью ты прикован,
Или сейчас же разрешишь себя связать...
На пол прохладный постелила она коврик
Из шерсти коз, и уложив его на спину,
Велела рук не распускать, лежать спокойно.
— Клянусь я Фебом, что и пальцем я не двину!..
Меня ты можешь обесчестить словно герму*...
Зацеловать до бессознанья... Буду счастлив я
В твоих объятьях умереть такою смертью...
Свидетель Зевс, не представляю я опасности!...

Но шутки кончились, когда она коснулась
Устами нежными лица его и губ,
И по плечам его ладонями скользнула...
От напряженья каждый мускул стал упруг...
Она же, грудь его погладивши ладошками,
Припала к его бедрам, взяла в руки
Чудесный член мужской, и очень осторожно
Покрыла поцелуями упругий
И напряженный ствол его... Головки
Рубиновой коснулась язычком,
И провела им так, что слабый стон свой
Не смог в тот миг сдержать он и силком.
Под девичьим касаньем задрожала
Налившаяся тяжестью мошонка...
Яички его полные ласкала
Она словно дитя завороженно...
— Подобны шелковистым, нежным сливам...
Величиной же с яблоко... Мой сладкий...
Любимый мой... Какой же ты красивый...
И здесь, внизу... — Молю тебя... не надо...
— Я причиняю боль? — О нет... Напротив...
Мне слишком хорошо... О боги!... Нет...
Посасывая сладко, она в ротик
Их втягивала в нежном полусне...
Он извивался в страстном напряженьи,
Удерживая соков своих ток,
Как на костре сгорая в наслажденьи...
И только силой воли он пресек
Те ласки, отстранив ее головку.
— О нет, моя родная, не сейчас...
— Здесь я хозяйка... Эта остановка
На мысль меня однако навела...
Встань, мой любимый, и поднявши руки,
Возьмись за перекладину... Вот так...
Какие б не испытывал ты муки,
Покуда не подам тебе я знак,
Ты рук своих разжать не смеешь, милый.
Хочу я насладиться, и сполна...
И тело его стройное обвила
Руками белоснежными она...
С горячих, полных губ его сбирала
Она губами сладкими нектар,
И кудри его темные ласкала...
От нежности ее бросало в