Бабочки

напряглись...

Я начала вытаскивать бельё из пакета, попутно думая о симпатичном проводнике. Приоткрыла дверь, оставив небольшую щель, и каждый раз, когда он проходил мимо моего купе, я пыталась поймать его взгляд. Наконец я махнула рукой, и решила заправить постель. Вытащила простынь, и начала её стелить на матрац. Потом одела наволочку на подушку, и начала вправлять одеяло в пододеяльник. Это оказалось непросто, впрочем, как всегда. Ну кто придумал пододеяльники? С детства не люблю заправлять пододеяльники.

— Вам помочь?

Я вскрикнула. Обернувшись, я увидела Его. Он стоял в дверях, скрестив на груди руки, и с лёгкой улыбкой на губах, смотрел на меня.

Интересно, как давно он тут стоит. Пока я лазаю по кровати в своём коротком халатике...

— Может помочь, всё-таки?

— Я... нет... не надо... я уже сама... — я растерялась, и не знала, что сказать. Его улыбка парализовала меня.

— Может чай? — спросил Он

— Да... было бы не плохо... — пролепетала я

— Вы позволите составить вам компанию? У меня есть печенье, сейчас принесу

Я растерянно села на кровать. Ничего себе, стеснительный. Может одеться быстро, пока его нет. Ой, да ладно! Чего это я так занервничала. Я улыбнулась. Веду себя как школьница. Я достала пакет вишнёвых круассанов, еще есть конфеты. Он пришел через минут 7, принёс два стакана с чаем. В купе запахло бергамотом. Мне всегда нравился этот чай.

Мы сидели напротив друг друга. Болтали и смеялись. Его звали Марк, он проводник, живёт в том же городе, что и Маринка, и у него есть собака Зимма. Которая сейчас у его мамы, и он скучает по ней.

Я сидела на диванчике, поджав под себя ноги. Мой халатик, еле прикрывал коленки. Когда Марк рассказывал что-то смешное, я смеялась, запрокинув голову. И постоянно поправляла халат на груди. Такое незаметное движение рукой, на которое не обращаешь внимание... Он обращал на это внимание.

Несколько раз, он отходил по рабочим моментам. Но потом снова стучался в дверь, и мы продолжали болтать. Нам было весело.

Было уже около 11 часов ночи, мы отъехали от очередной станции, и я сидела и ждала Марка.

Он пришел чуть позже. На нём не было формы. Он был в лёгких брюках, и в рубашке. Сел напротив. Дверь в купе была приоткрыта. Неловкое молчание.

— Лен, можно я останусь с тобой на ночь?

Такая прямолинейность вогнала меня в ступор:

— В смысле? Тут три места свободных. Можешь располагаться. Ты мне не помешаешь.

— а я хотел бы помешать тебе...

Он смотрел мне в глаза. Уже не было той лукавой усмешки. Я видела в его взгляде желание.

— ты будешь храпеть? — пыталась я разрядить ситуацию шуткой

— нет. — сказал он, закрывая дверь. — я не храплю.

Он повернулся ко мне. Протянул руку. Я как под гипнозом дала ему свою руку. Он потянул меня, и я встала. Я стояла рядом с ним. В коротком халатике. Он провёл рукой по моим волосам. Его прикосновения были как наэлектризованные. Провел рукой по шее,