На заимке

твоим покойным спали тута.

— Ладно, — нехотя согласилась Зина.

Она расплела косы и тряхнула головой, расправляя волосы. Баба Нюра погасила лампу, легла на свою кровать за печкой, задернула занавеску.

— Отвернись! — велела Зина.

— Так темно же.

— Неважно!

Я отвернулся. По шуршанию ткани догадался, что она сняла сарафан и надела ночную рубашку. Скрипнула кровать.

— Иди. С краю ляжешь.

Я снял рубашку и брюки, остался в майке и трусах. На ощупь добрался до кровати и лег валетом, то есть, головой к ее пяткам. Одеяло было одно. Зина почти целиком натянула его на себя, пришлось отвоевать у нее кусочек. Глаза привыкли к темноте, да и в комнате стало светлее — взошла луна. Я лежал тихо, Зина тоже не шевелилась. За занавеской послышался храп бабы Нюры. Я никогда еще не спал с девчонкой. Да и вообще, никогда не трогал их и не лапал. Близость девушки будоражила и возбуждала меня. Зина лежала на спине. Интересно, спит или нет? Я повернулся на бок к ней лицом, протянул руку и дотронулся до ее коленки.

— Тихо ты, — шепнула она. — Там болячка.

Я убрал руку, а Зина повернулась к стене, поджала колени, голова ее при этом сползла немного с подушки. Ее волосы щекотали мне ноги, а попой она упиралась мне в живот. Это придало мне смелости. Я положил руку ей на бедро. А что, если...

Я начал потихоньку задирать подол ее ночной рубашки, оголяя ногу. Вскоре я коснулся рукой голой кожи ее бедра. Зина не протестовала. Минут десять я поглаживал ее попку, при этом напрягался мой член, оттопыривая ткань трусов, и вскоре его головка уткнулась в Зинину спину. Почувствовав это, Зина плотнее прижалась ко мне спиной, а я, осмелев, просунул ладонь между её ног. Зина «поймала» мою ладонь своими ногами, сжав их плотно и не давая мне возможность пошевелить рукой. Так мы лежали долгое время, мне даже показалось, что она засыпает, и возбуждение стало проходить.

Очевидно почувствовав это, Зина повернулась на спину и сползла еще ниже, просунув ноги между прутьев спинки кровати, при этом ночнушка ее задралась почти до пупка. Луна довольно ярко светила в окно. Одеяло с нас съехало и валялось на полу. Я приподнялся, удерживая себя на локте, и сдвинулся ближе к манящему меня месту, поджав колени и упираясь ими в противоположную спинку кровати.

В сумрачном свете я разглядывал оголенный Зинин лобок, покрытый редкими волосами, и щель плотно сомкнутых половых губ. Все это я видел впервые. Я смотрел, но не решался еще дотронуться. Тем временем я почувствовал, как Зина сдвинула вбок мои трусы и через нижнюю прореху извлекла на свободу мой возбужденный член. Меня охватила неловкость и даже стыд, я хотел убрать член обратно, но Зина уже крепко зажала его в кулаке. Она принялась подрачивать его, довольно умело, точь-в-точь, как я делаю это сам, занимаясь онанизмом.

Тогда я, осмелев, положил ладошку ей на лобок. Зина по-лягучачьи развела в