Интервью в постельных тонах. Глава 3

тесно, но локтями не толкаемся. Костя с трудом отводит взгляд от Норы.

— Лёва, Элеонора Карловна, я рад, что вы, наконец, приехали вдвоём! Лёвка часто мотается в одиночку туда-сюда по своим делам, а вы всё в Риге сидите... Понимаю, дети, дом, работа...

— Костик, на этот раз не только у Лёвы дела в Москве, но и у меня, — ответила женщина. — А ты помнишь то лето на Взморье?

И начались воспоминания. Как пятнадцатилетний Костик проводил лето у них в Риге, точней, в Юрмале, как влюбился с первого взгляда в Элеонору, как раздевал её глазами, думая, что она этого не замечает. А Элеонора дразнила его, демонстрируя то выглянувшую из выреза грудь, то мелькнувшие под юбкой трусики, то случайно задевая его в дверном проёме, да так, что Костик краснел и уворачивался, прикрывая предательский бугор на джинсах. Принимая ванну, просила парнишку принести кофе.

— Ой, а какой ты был смешной, когда я попросила потереть спинку! — улыбнулась Элеонора, гладя Костину руку.

— Да уж, тогда вы меня просто шокировали. Так и быть, дело прошлое, признаюсь. Я после каждой такой встречи бежал в туалет и разряжался. А когда мыл вам спину, кончил прямо в штаны!

— Я заметила, Костик. Это было жестоко с моей стороны, прости меня. Лёва часто просил подшутить над племянником, мол, парень взрослеет, пусть учится общению с красивыми женщинами.

— Лёвка, ну и говнюк же ты! Этого я не знал. Давай водочки за твои методы выпьем!

— И я с вами водочки! — заявила Элеонора. — И с Костиком на брудершафт! На «ты»!

— Раз пошла такая пьянка, — подхватила я почин, — тоже хочу брудершафт! Водки мне, Лев Александрович!

Дружно выпили и сочно расцеловались. Заговорили о нынешних временах...

Лев Александрович вдруг сделал задумчивый вид.

— Хочу разобраться... Что такое женские трусики? Они бывают такие эфемерные, ничтожный треугольник тончайшей ткани на узеньких лямочках, резинка и всё! Когда ты знаешь, что этот чисто символический предмет туалета на женщине присутствует, это одно. Она прилично одета и защищена. Её так просто не погладишь по киске. А когда знаешь, что его нет, совсем другое! Ощущаешь томленье духа, понимая, что стоит только протянуть руку, и достигнешь мягкой и тёплой, а иногда горячей и мокрой женской сути. Или это знание так действует на меня одного?

От его тирады моя женская суть мгновенно намокла! Запомнил Лев Александрович наш телефонный разговор. И теперь намекает. Я раздвинула колени в ожидании протянутой руки...

Элеонора, сидящая слева от Льва, заёрзала попой, улыбнулась загадочно. А Лев Александрович поднёс к губам влажно блестящие пальцы, вдохнул аромат жены и медленно, глядя в глаза то Косте, то мне, облизал палец за пальцем.

— Обожаю, когда Норкина норка доступна в любой момент. Меня особенно заводит, когда Нора при этом сама решает, кому.

Нора решила. Взяла Костину руку и опустила под стол. Прошептала с улыбкой:

— Ты так давно этого хотел!

Лев Александрович одобрительно улыбнулся.

Ну, наконец-то! Жёсткая рука погладила бедро, двинулась, перебирая