Кончита Муэртос

уже потянул пушку из кобуры. Думать было некогда, и рука отреагировала сама. Я ещё поднимался на ноги, и бросок вышел не слишком точным. Вместо плеча лезвие вошло Мигелю точно между ключиц. Он выпучил глаза, схватился за тонкую рукоять и принялся раскачивать, пытаясь вырвать из тела. Потекла кровь, его нарядная рубаха пропитывалась ею на глазах. А мы все стояли, не смея пошевелиться, и смотрели на него.

Наконец я опомнился, шагнул к нему, одним движением вытянул нож и зажал рану ладонью. Ноги Мигеля подкосились, и я чуть не упал вместе с ним. Наверное, со стороны казалось, что я пытаюсь его задушить. Не знаю. Потому что я успел увидеть только огромный ботинок, приближающийся к моей голове. И потом — удар, который вырубил меня начисто.

Очнулся я в полной темноте. Ныло всё тело. Но плечи, запястья и затылок — больше других.

Пахло старым затхлым сеном. Гнилыми досками, плесенью. Немного — мочой. Но я вроде не обмочился, и это радовало. Пошевелив ногами, понял, что связан. А руками пошевелить не удалось вовсе, из чего я сделал вывод, что вязал меня какой-то недоумок. Этак я могу остаться без рук. Вряд ли это входит в планы тех, кто меня здесь оставил.

Ждал я не очень долго, не больше часа. Но как же тяжело дался он мне! Я не привык сидеть без дела, всегда был в движении. Если необходимо было выждать — занимал время тренировками. Нож метал, или там тягал железо.

А тут оставалось только прокачивать ум, что было немного непривычно. В голову упрямо лезли двое: Мигель с моим ножом в горле и Кончита, пристально смотрящая мне в глаза. Они отвлекали меня от попыток здраво оценить моё положение. А с другой стороны: чтобы его оценить, мне была нужна информация.

Наконец где-то наверху открылась с жутким скрипом дверь, и прямо в лицо мне ударили беспощадные солнечные лучи. Я прикрыл веки. Дверь захлопнулась. Дождавшись, пока исчезнут фиолетовые круги, я осторожно открыл глаза.

Освещённая тусклым светом переносной лампы, передо мной стояла, конечно, она — Кончита. Пытливо смотрела мне в глаза. В её взгляде не было злобы, скорее раздумье.

— Знаешь, Пепе, ты всё-таки честный малый. И мне, в общем, нравишься. Поэтому я тебе расскажу всё как есть. Заодно избавишься от иллюзий, если они у тебя были. По поводу побега там, и прочего.

Она помолчала недолго, видимо собираясь с мыслями, и продолжила.

— Сначала по поводу того, где ты очутился. Это место, о котором никто не знает. Его нет в телефонной книге, нет на карте, его даже со спутника не видно. Сюда не забредают прохожие. Здесь мы с тобой будем только вдвоём. И мои люди не знают, что это я тебя увезла. Все думают, что ты сбежал, опасаясь мести. А я пустилась за тобой в погоню.

Она усмехнулась и покачала головой.

— Ты, наверное, думаешь, что я зла на тебя за Мигеля. Это так. Но, видишь ли, я его не