Ты обязательно дождешься счастья!

махина?» Она никогда не была худенькой, как родилась крупной, так и росла — полнее и выше всех в садике, в школе. Он иногда задавал вопросы, а иногда рассказывал о своей жизни.

Андрей попросил веревку или шпагат. «Устал я бездельничать, давай буду макраме плести». Шпагат нашелся в цветочном магазине. Вечером того же дня Андрей, сев на диване, начал плести, а Оля продолжила говорить.

Со времени смерти мамы никогда не говорила так много. Ольга была замкнутым человеком из-за нелюбви к людям. Люди это чувствовали, поэтому сами не начинали беседу. Мужики во дворе побаивались ее, за глаза называя, то «зуболомкой», то какой-то Юлей Дуловой. «Это из комедийной передачи, там есть персонаж, такой же комплекции, как ты», — пояснил Андрей. «А почему «зуболомкой»? — спросил он. Смущаясь, слегка краснея, Оля рассказала, что в пятнадцать лет влюбилась в одноклассника, подходящего ей по росту. Через некоторое время он стал домогаться ее, но...

— Я, дура, не далась, — пламя стыдливости покрыло щеки хозяйки, — может, все было бы по-другому. Может, расстались бы по-товарищески.

В выпускном классе парень, устав ждать, заманил ее в кабинет физики. Там были еще четверо однокашек. Они повалили ее на стол, четверо держали, а он начал насиловать. Было ужасно больно и стыдно. Но в какой-то момент старый стол, не выдержав раскачиваний, развалился. Опешившие парни не успели отойти в сторону. Злыми, резкими ударами кулаков, которые были сжаты с самого начала насилия, Ольга выбила челюсти двоим насильникам. А тому, который стоял со спущенными штанами, одним ударом ноги попала в пах и в довершении поломала нос коленом — тот в это время сгибался от боли. Подруга у нее в школе была одна, но и та оставила ее после этой истории. «Вот, так вот!», — со вздохом рассказала Ольга о самом позорном инциденте в своей жизни.

Интерес учиться дальше у нее пропал. Потом умерла мама. Квартиру, которую маме завещали родители Ольгиного отца, продала, организовав цветочный бизнес. «Цветы я люблю. Цветы не говорят и не обижают».

Когда Андрей уставал вязать и ложился спать, она продолжала думать. «Что же я до конца жизни буду одна? Может, попробовать связать свою жизнь с этим человеком?» Мысли не давали ей покоя. Они толкались в ее голове, как люди на привокзальной площади. Надо поправить Андрею здоровье, откормить, одеть его по своему вкусу. Сразу в голове зазвучали строки из песни: «Я его слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила». «И полюбила...», — произнесла она вслух. Но тут поняла — в действительности-то у нее не было чувства любви. О ней она много читала, но почувствовать, если не считать школьной увлеченности, свою любовь ей не доводилось.

Посмотрев на спящего Андрея, подумала: «Полюблю ли я его... ? А он меня?» В романах так прекрасно описывается состояние влюбленных героев, но у нее ничего такого не чувствовалось. «Может, у меня вместо сердца камень? Вообще способна ли я любить? Стой! А