Сверхурочное рабство

грудь, — Ты секса со мной хочешь? Еще чего!, — Этими словами Оля привела Андрея в чувства, спустив с небес прямо на грешную землю, — Я с мальчиками-рабами не сплю. И так меня благодари, что разрешаю к ножкам прикасаться. Охренел вообще!

Смесь из горькой обиды, унижения и стыда перемешались в одно. С мокрыми от обиды глазами Андрей стыдливо спрятал в штаны стоящий член, напоследок взглянув Оле в глаза убедиться, не шутит ли она. Ее настороженный взгляд убил в нем последнюю надежду на сладкий вечер. Не зная, что делать дальше он опустил голову и пробурчал невнятное «прости», а после «спасибо».

— Ой, ты расстроился?, — с некоторой издевкой Оля погладила Андрея по голове, — А давай я тебе подарок сделаю. Хочешь?

— Ну, да.

— Мне кажется, ты какой-то ты не уверенный. Точно хочешь?

— Да, хочу.

Андрей и правда был не уверен. После только что произошедшего и познав темную сторону Оли он очень боялся за свой «подарок», а отказаться, пожалуй, было бы самой большой ошибкой. Мало ли чего от нее можно ожидать. Замерев и едва дыша он из подо лба наблюдал за Олей, которая суетливо копалась под своим рабочим столом. Наконец, с довольным лицом она повернулась к Андрею.

— Вот, Андрюш. Держи, — В руках она держала свои розовые босоножки на шпильке, в которых часто приходит на работу, а после переобувается в что-то более комфортное. — Это тебе домашнее задание, чтоб не расслаблялся. Они тут грязные немножко, все в пыли и в песке, — Оля поднесла босоножки к лицу Андрея, и тот неохотно взял их в зубы, — Но ты же сможешь их вылизать, правда? Ну вот, хороший мальчик. Завтра к моему приходу чтоб стояли на месте, чистенькие. Договорились?

Андрей одобрительно кивнул и Оля погладила его по голове. Он понял, что назад дороги нет, и что теперь он собственность Оли. Приняв это как должное Андрей опустил голову перед своей новой Хозяйкой, в знак своего полного перед ней подчинения. Он уже не желал ее трахнуть, он желал лишь служить ей, выполнять ее приказы, быть ее рабом. А разве может раб мечтать о своей Хозяйке?

— Молодец, хороший, — Эта покорность пришлась Оле по душе. Довольная собой она засмеялась и снова погладила Андрея, — Все, собираемся домой.