Лабораторная работа

ладонью её тепло сквозь ткань тонкого свитера. Свои руки она так и держала на подоконнике, лишь чуть изменив их положение. В следующую минуту, переступив с ноги на ногу, она чуть пошатнулась в мою сторону, да так и осталась стоять, не увеличивая дистанцию до прежней. В ответ я тоже сделал четверть шага в её сторону. В итоге я стоял в пол-оборота к ней и чуть позади, теперь моя левая ладонь обнимала её уже в области локтя. Почувствовав близость опоры, она немного обмякла и слегка прильнула ко мне. Я чувствовал рядом с собой её во весь рост: правую руку, спину, попу, бедро и даже голени наши теперь соприкасались.

— Ты далеко живешь? — зачем-то спросил я.

— Двадцать минут на троллейбусе...

— Мне тоже двадцать... только пешком.

— В такую погоду пешком никуда идти неохота! — констатировала она.

— Это точно!..

Во время этого диалога она затеребила руками край подоконника, будто пытаясь отломить от него кусочек, так мне казалось, по крайней мере... Моя вторая рука продолжала опираться о подоконник. Вдруг Саша положила на неё свою правую руку. Середина её ладошки была тёплой, а пальчики — холодными, как ледышки. Она несколько раз погладила меня ими. Потом шёпотом произнесла:

— Какой тёплый!..

— Замерзла?

— Я всегда мёрзну, когда смотрю на дождь...

— А если летом? — удивился я.

— Даже летом!... Летом на мне одежды меньше, может, поэтому?..

С этими словами она приподняла своей рукой мою и перенесла её к себе на живот, потом плотно прижала. Мои пальцы сами собой распрямились и я почувствовал плавный изгиб её рёбер, мягкую подвижную поверхность её животика, мизинец провалился в ложбинку пупка. Всё это я отчётливо ощутил сквозь тонкий шерстяной свитерок, сохранявший тепло девичьего тельца. Мне нестерпимо захотелось поделиться с ней своим теплом, согреть и пожалеть её. Саша то продолжала прижимать к себе мою ладонь, то гладила её круговыми движениями кончиков пальцев. И то, и другое было очень волнительно! Я не смел двинуть даже пальцем на её животике, зато левой рукой стал тоже поглаживать и чуть сжимать её локоть. На мгновение заглянув ей в лицо, обратил внимание, что глаза у неё закрыты, а дыхание ровное и нарочито глубокое, — так иногда делают прыгуны в воду, стоя на краю вышки.

— А ты спортом занимаешься? — спросил я невпопад.

— Раньше занималась, когда в школе училась. Потом, в старших классах не до этого стало...

— А каким?

— Плаванием. Синхронным...

— Я почему-то так и подумал, что плаванием.

— А почему? Плечи у меня широкие?

— Да нет, дело не в этом. Просто характер у тебя крепкий, выносливый.

— Ну, я бы так не сказала...

— А я говорю — вон, порвала ты, все-таки, этого Гаусса!

— Охх... не напоминайте!... — она тяжело вздохнула и снова по привычке всхлипнула.

— Прости, что напомнил. Да ты не переживай, работу я тебе за...

Договорить я не смог — она развернулась ко мне лицом и уткнулась мне в грудь. Я почувствовал её горячий и