«Всю ночь я пролежала на голом матрасе, так и не сомкнув глаз от холода. Я принесла к кровати Хозяйки тапочки в зубах. Я приготовила завтрак, и была готова быть столиком у её кровати, стоя на четвереньках. Из моего влагалища выступал наружу небольшой букет цветов».
А из попки виднелся тёмно-красный бутон розы... Я была восхищена тобой, Уля!..
Ульяна. «Я ждала пробуждения моей Царицы. И желала искупить свою вину...»
Вину за что?? За то, что ты позволила себе сделать мне замечание по поводу моего тона общения с сотрудниками в тот день, когда ты зашла ко мне на работу без разрешения? Это моя глупость! Моя ошибка! Но не твоя... Ни в коем случае не твоя...
Ах, если б повернуть жизнь вспять... Я бы столько добра принесла людям.
В конце концов,... я бы тебя не потеряла, Уля...
Уля!!! Где ты?? Почему нет тебя рядом?? Я хочу быть с тобой и только с тобой! Если твоя душа слышит мой голос, позволь мне хоть теперь признаться, как я тебя люблю!... Я очень люблю тебя, Уля...
Нет... Её больше нет рядом. И я не могу в это поверить.
Ульяна. «— Нет!! Нет!! — кричала Хозяйка.
Она спала, а из её глаз текли слёзы.
— Нина!... Нина!... Что случилось??
Нина проснулась. Она схватила меня руками и прижала к себе. Она жадно целовала меня везде, где это только было возможно.
— Нина, что случилось?? Почему ты плачешь?
Хозяйка ничего не говорила. А только жадно целовала меня. Кожа болела от этих сильных поцелуев и промокла от её слёз.
— Уля... Как коротка жизнь...
— Нина, что случилось? — безрезультатно спрашивала я.
Она прижала меня ещё сильней и застыла.
— Нина... — прошептала я.
— Уля, ты молода. Тебе ещё тяжело представить, насколько коротка наша жизнь. Как мы мелки перед всеми неприятностями, что ожидают нас на каждом пути. А мы не ценим те минуты, что проводим вместе. Плетём какие-то интриги. Зачем??. Ведь времени так мало. Нужно успеть сказать.
На этом её слова оборвались.
— Что сказать? — я продолжала говорить шёпотом.
— Как мы на самом деле любим друг друга...
Я догадывалась, что Хозяйка подразумевает под этими словами. Мне захотелось ей признаться прямо сейчас, но во рту, будто что-то мешало, мой язык не двигался, а голос не проявлялся... Я не могла ничего поделать с речью. А руки сами потянулись и обняли Нину. Её кожа сейчас была особо гладкой, волосы особенно мягкими, ещё лучше, чем обычно.
И я пошептала:
— Нина, я тебя люблю...
Хозяйка ещё громче заплакала.
— Уля, я тоже тебя люблю, — говорила она сквозь слёзы, — Я очень сильно тебя люблю...»
Но каждый раз, как появлялось желание ей в этом признаться, я думала, что ещё рано, что это неправильно. Теперь у меня есть возможность произносить эти слова безостановочно, но Ули уже нет... Я не хотела рассказывать Ульяне сон, в котором её не стало. Я могла не говорить ей этого, но задуматься над этим я была обязана и сделать выводы, подумать над