Стерва

на дне рождения у подруги. Поэтому на следующий день она была невыспавшаяся, усталая и рассеянная. Результатом стала довольно серьезная ошибка в отчете. В самом конце рабочего дня начальнице Олесиного отдела позвонила Главный бухгалтер и прокурорским тоном спросила.

— Кто готовил отчет по платежам?!

— Никонова Олеся...

— А ты почему не проверила?! Кто из нас начальник отдела?!

Варвара Степановна вжала голову в плечи, испуганно ожидая сурового разноса.

— Она — новый сотрудник, и это в первый раз. Я не проследила... Моя вина, Наталья Сергеевна

— Да уж не моя, голубушка!! Ко мне ее! Живо!!! А остальных, включая тебя, — чтоб глаза мои не видели, а то, боюсь, не сдержусь! С тобой завтра разберемся! В 8.30— у меня! Все!, — и Наталья швырнула трубку на аппарат.

Коллеги проводили виновницу сочувственными взглядами, а лишь только стрелки часов показали 6 вечера, молниеносно рассосались из офиса.

Олеся входила в кабинет главного бухгалтера, как на плаху, в твердой уверенности, что выйдет отсюда уже безработной. Терять ей было, поэтому, нечего, и она твердо решила взять все на себя, чтобы снять удар хотя бы с начальницы отдела.

— Наталья Сергеевна, это я во всем виновата! Варвара Степановна несколько раз спрашивала, все ли мне понятно и готова была помочь. А я на себя понадеялась и...

Она осеклась вдруг под проникновенным взглядом Натальи.

— Олеся, ты тоже считаешь меня стервой и законченной сукой?

— Нет! Наталь...

— Что нет?! Все вы меня такой считаете!

У всегда жесткой, несгибаемой начальницы на глазах вдруг выступили слезы, задрожал подбородок, а в следующую секунду она уронила голову на руки и горько заплакала. Олеся была абсолютно растеряна и не знала, что делать. Просто стояла и хлопала глазами. Но вскоре врожденный женский инстинкт сострадания взял верх. Она подошла к начальнице, придвинула стул и села рядом. Потом положила руку на вздрагивающее плечо Натальи и начала, как могла, успокаивать ее, говорить какие-то слова, аккуратно поглаживая ее ладонью. Через пару минут это дало эффект. Наташа почти успокоилась.

— У тебя есть платок?, — всхлипнув в последний раз спросила она, поднимая голову.

— Нет, но я могу принести.

— Не надо. Не уходи. Мне надо выговориться, — Наташа смахнула с лица слезы тыльными сторонами ладоней, — Я ведь не такая, какой вы все меня знаете! Совсем не такая. Жизнь проклятая заставила.

Это не было частью какого-либо плана. Наташе действительно хотелось выговориться. И она нашла в Олесе очень благодарного слушателя. Она рассказала о своей жизни все, начиная с момента гибели родителей. Рассказала о всех своих злоключениях, удачах и неудачах. Интимные подробности, конечно, были опущены. Закончила она вопросом:

— И какой еще я могла бы стать после всего этого? Ты понимаешь?

— Да-а, нелегко Вам пришлось...

— Может и было бы легче, если бы рядом была хоть одна родная душа. Брату ведь всего не расскажешь...

— У Вас никогда не было подруги?

— Увы, Олесь... Да и кто согласится быть подругой такой, как я?

— Нет, Наталья Сергеевна! Вы — хорошая! Я