В плену

меня мочалку и стала деловито намыливать. Потом сказала мне развернуться к ней спиной и стала неторопливо мылить мне спину. Лена оторвалась от мытья и стала внимательно наблюдать за манипуляциями Кати. Та намыливала все ниже и ниже, дошла до ягодиц, отдала мочалку подошедшей Лене, указав ей намыливать мой живот, а сама принялась, как ни в чем не бывало тереть голыми руками мои ягодицы.

Так они намылили все мое тело не пропустив, ни зада, ни переда. Внезапно Катя прекратила обтирать меня мочалкой и приблизилась ко мне сзади. Ее горячее дыхание обожгло мне шею. И тут я почувствовала на своей спине ладонь. Катя провела рукой по спине и немного приобняв меня, положила руку на живот, слегка прижав к себе, отчего я ощутила жар ее тела. Ее рука, поглаживая, стала подниматься выше, вызвав у меня громкий спазматический вдох и вдруг коснулась обнаженной груди, отчего я вздрогнула и, схватив полотенце — пулей выскочила из душевой, успев лишь сказать, — Спасибо, спасибо, но я тороплюсь» и вытираясь на ходу.

Несколько дней после этого, я не могла забыть этот эпизод, особенно когда встречалась взглядом с девочками, которые улыбались мне в ответ, а я поспешно отворачивалась.

Через несколько дней, в нашем лагере началась игра «Зарница». Лагерь бурлил и суетился. Все разделились на две «враждующие» стороны, «синих» и «зеленых». Я относилась к лагерю «зеленых». «Зеленые», то есть я жили в полевых условиях, в палаточном лагере. А «синим» досталось по жребию жить в корпусах лагеря. Но все равно в них никто толком не жил, все резвились на природе, поэтому здания стояли практически пустыми.

Мне поручили командовать разведгруппой. Как-то раз, сразу после завтрака, я и двое ребят, лет по 14, отправились в «лагерь» противника, «на разведку».

Идя по лесу, я любовалась птичками и цветочками, что, в общем, не соответствовало статусу разведчика. В какой-то момент я обнаружила, что осталась одна. Я стала звать ребят, но они куда-то исчезли. Обернувшись, я увидела в кустах слабое шевеление.

— «Ага!» — подумала я — «они решили меня разыграть, ну, погодите».

Я крадучись подошла к кустам и с громким криком, — «Ага!» выскочила из-за зарослей.

Крик застрял у меня в горле, от испуга и разочарования последовавшего за этим. За кустом стояли трое ребят лет 14-ти, с яркими синими повязками на предплечьях.

— «Влипла», — подумала я. И не ошиблась.

— «Стой, руки вверх».

Они окружили меня.

— «Вражеский лазутчик. Так, так. Пойдешь с нами».

— «Ребята, дайте-ка веревку, нужно связать ей руки, чтобы не убежала».

Один из них достал веревку и связал мне руки за спиной крест накрест. Все это они делали очень дружелюбно, напуская театральную строгость на лица — все-таки это была всего лишь игра.

— «Ладно, пойдем в штаб» — двое ребят крепко, чтобы я не упала, взяли меня за локти и повели в направлении лагеря.

— «Ну вот» — укоряла я себя по дороге — «надо же было так попасться».

Минут через 15 ходу мы, наконец, вышли к лагерю и