Гостья из ночного дождя

юркнувшей под комбинацию. А язык кажется уже в пищеводе. Серена не прекращая магию своих губ, срывает с меня всю одежду. Даже не дожидаясь моего согласия. Она никогда его не дожидалась.

И все же мои губы получают на миг свободу. Чтобы стянуть с меня трусы, Серене приходится чуть наклониться, и я, еле осознавая — что происходит — успеваю предпринять слабую попытку спасти себя от очередной оргии:

— Мы не можем опять: Мы не должны.

— Мы можем. Еще как можем! — в состоянии такого необузданного возбуждения, она не

тратит много времени на слова. Проорала — и тут же — снова взасос. Розовые трусики уже валяются на подушке.

Ее обнаженное тело просто извивается вокруг меня. Она начинает целовать меня все ниже и ниже. Шея, плечи, сосочки, живот. О, Боже: Ты целуешь меня туда.

Ты никогда раньше не целовала меня там. Никогда.

Ни тогда, когда показала мне кассету с двумя подружками. Помнишь, как одна лежала с разведенными ногами, а другая сверлила ее своим язычком. Лежащая орала так, что нам с тобой даже пришлось выключить звук. А когда подруга оторвалась, у нее с письки стекала слюна. И не только слюна.

Ни тогда, когда мы вдвоем ворвались в раздевалку спортзала, а там, прямо на полу, наша учительница волейбола отсасывала у Минако ее огромный клитор.

Ни тогда, когда я первая взяла у тебя в ротик твою, только что побритую мною в первый раз, писю.

Ни тогда, когда мы, еще совсем юные, подглядывали через окно за тем, как соседка заставляла мальчика-почтальона вылизывать ее промежность за то, что он вскрыл ее письма, а мы орудовали пальчиками в трусиках друг у друга.

Ни даже тогда, когда я на коленях просила тебя полизать мою кисочку, после того как я дрочила при тебе три часа подряд, но так и не смогла спустить.

Ты говорила, что боишься.

Ты говорила, что тебе лень.

Ты говорила, что уже раньше отсосала однажды у Ами, и тебе это страшно не понравилось.

Ты говорила, что к этому можно привыкнуть, а тебе не хочется, чтобы я к этому привыкала, а то можно стать лесбиянкой на всю жизнь.

Ты говорила, что это извращение и большой грех.

Ты говорила, что делаешь это плохо, что моей письке не понравится и я разлюблю тебя.

Что ты только, маленькая дурочка, не говорила. А я все ждала. И вот — дождалась.

Я лечу к оргазму со скоростью сверхзвукового истребителя. Но тут кто-то выпускает ракету, и истребитель врезается в землю. Твои губы исчезают и появляются только через две секунды, но уже на груди. От похоти и неожиданности у меня перехватывает дыхание. Сердце стучит, как мотор Хонды. Но я не хочу остаться без оргазма. Он нужен мне сейчас, или у меня начнется истерика. Что-то нужно сделать.

Не найдя ничего лучшего, я прогибаюсь, подобно кошке, соскальзываю по твоей груди вниз и хватаю губами твою плоть. Боже, как у тебя стоит. У всех воинов в матросках большие клиторы, но у тебя — просто потрясающий размер.